Геннадий Гусев - Колымская проза

– Всё правильно, капитан, – сказал старпом. – У нас трюм рыбой практически полностью заполнен. В последние дни температура воздуха, особенно в ночные часы, минусовая. На корпусе, палубе, наружном оборудовании и снастях начал образовываться лёд. При хорошем шторме и дальнейшем резком похолодании судно ждёт обледенение, с которым экипаж может не справиться.

– Алексей Михайлович, в каком состоянии у нас силовая установка? Если идти полным ходом, до Магадана выдержит? Или всё-таки придётся искать укрытие? – спросил капитан старшего механика.

Стармех, почесав заскорузлой рукой лысину, тяжело вздохнув, сказал:

– Это где-то, я понимаю, пятнадцать часов хода до Магадана при таком ветре и волне. Сложно сказать. Двигатель уже несколько раз давал сбои. Я вам давно говорил, что пора бы встать на капиталку (капитальный ремонт), но вы попросили дотянуть до конца летней путины. Поэтому стопроцентной гарантии, что благополучно дойдём, дать не могу, а там как сами решите.

– Я думаю, всё-таки надо идти в Магадан, – вновь вставил слово старпом. – Времени у нас достаточно на переход, даже если пойдём не на полных оборотах. А стать в дрейф за остров Завьялова и там ждать, пока наладится погода, тоже не резон. Болтать судно будет ненамного меньше, чем в открытом море. К тому же придётся стоять на постоянной подработке (с работающим движком). Тоже есть риск. Если забарахлит движок, сейнер легко может выбросить на берег, на скалы или опять же унести в море. Моё предложение – идти в магаданский порт.

Капитан сделал небольшую паузу, обдумывая высказанные помощниками предложения. Трудно в такие минуты брать на себя ответственность за людей и судно. Однако только он, капитан корабля, будь он военным или гражданским, является «царём и богом» экипажа. Один он вправе принимать те или иные решения. Будут они правильные либо нет, это покажет только время.

В данном случае надо сказать, сам капитан Кудинов, несмотря на хорошие знания судовождения, определённый опыт, был ещё молод. Его, как любого человека, тянуло домой, к семье. Ему не хотелось «прыгать» вверх-вниз на волнах, как поплавок, неизвестно, сколько времени, спасаясь от шторма за крутыми, скалистыми берегами острова Завьялова в судне, наполненным рыбой, которую в таких условиях нельзя было долго хранить.

– Хорошо. Все высказались? – спросил Кудинов, серьёзно взглянув на обоих помощников. Оба молчали. – Тогда решение будет таким. Идём прямым ходом в Магадан. Скорость судна, по возможности, держим максимальной. В этом вопросе ответственность ложится на вас, Алексей Михайлович, как старшего механика. Далее, – продолжил он, – всё оборудование внутри и снаружи судна, а также рангоут, такелаж надёжно закрепить. Вести постоянное наблюдение за водонепроницаемостью корпуса корабля. Обеспечить герметичность наружной обшивки, второго дна, палуб, водонепроницаемых переборок, иллюминаторов, клапанов и механизмов закрытия подводных отверстий, а также надстройки и рубки. Короче говоря, досконально осмотреть все помещения. Проверить пожарное оборудование. Подготовить спасательные средства. Провести тренировочное занятие с людьми и скомплектовать команду, а лучше две, обеспечив их соответствующим инструментом для борьбы с обледенением. Эта задача Ваша и боцмана, – Кудинов перевёл взгляд на старпома. – Если всем всё понятно, то давайте за дело.

Оба помощника тут же поднялись и покинули капитанскую каюту. Сам Самат, оставшись один, достал термос с крепким чаем, налил в кружку, добавил в неё сгущённого молока и вприкуску с галетным печеньем с удовольствием приступил к трапезе.

Попивая чай, постоянно держа при этом кружку в руке, поскольку бортовая и килевая качка судна могли её расплескать или перевернуть, Кудинов ненадолго расслабился, погрузившись в воспоминания.

Он несколько лет не был на своей исторической родине в Татарстане, не виделся со своими родителями, родственниками и друзьями. А его постоянно тянуло туда. Так хотелось рано утром проскакать по степи на лихом коне, как делали раньше его предки, искупаться в мягкой, тёплой воде могучей Волги, а потом, лёжа на никем не мятой траве, вдыхать её аромат. Но это всё в прошлом. Настали другие, тяжёлые времена. Не каждому дано в его молодые годы быть капитаном рыболовного сейнера. А это, прежде всего, означало стабильность, обеспеченность семьи. На его плечах сейчас три человека: жена, дочь и тёща, у которой пенсия – «кот наплакал». Куда тут поедешь? А судно, а экипаж разве бросишь? Не путина, так ремонт! Запчасти сам ищи. А цены! И так тянется уже несколько лет. Какой тут отпуск, какая поездка на родину! Вот тебе и лицо нового строя – капитализма. Но что тут поделаешь, все сейчас в одной лодке, надо как-то выживать.