Денис Салькин - Фортуна

– Я классику люблю – в современном исполнении.

– Хорошо, что не чистую! Она на меня грусть наводит. А еще ты что любишь? В жизни.

Вместо ответа я жестом фокусника извлек из кармана коробочку и поставил перед ней.

– Попробуй. Надеюсь, и тут угадал…

Катя вытащила флакончик, повертела его в тонких пальцах и сняла пробку. Я увидел, что она вдохнула аромат духов точно так же, как это делаю я, чуть прикрыв глаза и задержав после вдоха дыхание.

– Потрясающе… Это точно мое!

И меня прорвало. Я рассказал Кате о своем увлечении парфюмом, о десятках флаконов, стоящих в шкафу, о том, как по-разному ощущается запах духов в теплую погоду и когда идет дождь, какие картины возникают от даже простых духов…

– Господи… Хемингуэй! Да ты ведь настоящий эксперт!

Такая похвала была не просто приятна, она возвысила меня в собственных глазах.

– Скажешь тоже… – пробормотал я.

– И скажу, – заявила Катя. – Меня потрясло твое знание литературы, а уж теперь!

Нам принесли заказ, и это помогло мне перевести разговор в иное русло.

– Давай выпьем за нас, – предложил я.

Фужеры звякнули, Катя посмотрела на меня и сказала:

– За удивительного Хемингуэя! А вообще, хотя мужчинам это и не говорят, ты похож на Марио Касаса.

– Это кто? – не понял я.

– Это такой высокий брюнет, испанец. Актер…

– А ты ни на кого не похожа! – откликнулся я. – Ты прекраснее любой актрисы!

– Спорить не буду! Но тогда почему ты мне не позвонил в тот же день?

– Понимаешь… – я смутился. – Ты такая… Я просто не мог поверить, что у нас что-то еще будет.

– Ну и дурак, – печально сказала Катя. – Я ждала, между прочим.

– Дурак! – легко и радостно согласился я. – Но больше не буду! Хочешь, я теперь буду Марио Касасом?

– Хемингуэем ты мне нравишься больше, – засмеялась она. – Кстати, как писателя я его уважаю, но мне нравятся и Стругацкие. И вообще фантастика. Даже Брэдбери, которого многие считают тяжеловесным.

– Брэдбери мне тоже нравится, – кивнул я.

Из ресторана мы ушли часа через полтора и долго гуляли по вечерней осенней Москве. Но разговоры о книгах, музыке и других важных вещах не могли затмить мое желание вновь обладать ее великолепным телом. Наверное, Катя почувствовала мое напряжение и на пустынной аллее, внезапно расстегнув курточку, положила мою руку себе на грудь.

Когда я наконец-то оторвался от ее губ, она глубоко вздохнула и пробормотала:

– Мои сегодня дома…

– Мои тоже…

– Но с этим надо что-то делать… Не можем же мы в подъезде…

– Нежелательно, – ответил я, пытаясь перевести дух. – Но ты права.

Когда я проводил ее до элитной многоэтажки, Катя попросила:

– Пожалуйста, не ходи со мной в подъезд. А то я не удержусь, а в этом доме живут ужасно порядочные люди.

– Хорошо, – согласился я. – Но в следующий раз…

Она улыбнулась:

– Звучит как обещание.

– Я обязательно что-нибудь придумаю до завтра.

– Я тоже буду думать, – пообещала Катя и почти бегом бросилась к подъезду.

Домой я пришел во взвинченном состоянии. Отец только глянул на меня, ухмыльнулся и ушел на кухню. А мама начала расспрашивать – что случилось, все ли в порядке, нет ли температуры… Но, увидев, что настроение у меня хорошее, отстала. Включив компьютер, я убедился, что полоса удач не прервалась, и остаток вечера посвятил распределению очередного выигрыша. Понятно, что часть денег отправил в заначку.

Вопрос о месте встречи с Катей решился неожиданно быстро – помог Андрей. Я позвонил ему между двумя ставками.

– Неугасимый пожар в штанах? – поинтересовался он, выслушав меня, и тут же предложил: – У меня знакомый рванул в Альпы. Наверное, хочет себе ноги переломать… Но только условие: я даю тебе ключи, а ты кормишь его кота и черепаху. Их жратва в холодильнике, по названиям разберешься. Ну и понятно, следов интимной близости не оставлять!

При таких условиях я согласился бы кормить даже крокодилов! Так что немедленно бросился к Андрею. Естественно, сообщил о ключах Кате, едва выйдя от друга. Но она печально сказала в трубку:

– А сегодня я уже не могу. И завтра не могу… Ты уж потерпи, пожалуйста!

Терпеть я был готов, только получалось очень плохо. К вечеру вторника я совсем загрустил и позвал Андрея в бар. Не сидеть же в тоске дома!

– Халява, сэр? – поинтересовался мой друг.

– Да, мон шер. Я при деньгах.

В баре мы активно взялись за бутылку виски. Андрея понесло на рассуждения о преимуществах заграничного образования. Он вообще был помешан на Западе и считал, что Вашингтон лучше заботится о людях, чем Москва.