Елена Андреева - Записки бывалого кота

– слышат плоховато;

– видят еще хуже, да и то только при свете;

– легко мерзнут и должны практически круглый год на себя что-то напяливать несуразное, в чем трудно двигаться;

– обоняние имеют никудышное, в основном реагируют на жареную картошку, кофе и бензин;

– а едят то, что можно брать в рот только с великой осторожностью, да и то, далеко-далеко не все.

– Мы же кошки, – поясняла мама, – помимо этих способностей, разумеется, несравненно лучших, чем у человека, обладаем и многими другими, которые, если уметь ими пользоваться, дают нам превосходство над людьми. Люди признают наши сверхспособности и объясняют их каким-то присущим нам шестым чувством. Спорить с ними бесполезно, ибо ум их прост и ограничен. Мы, кошки – часть Вселенной, мы напитываемся ее силой и разговариваем с ней. А мозг человека – это кастрюлька. Люди что-то видят, что-то слышат, это сваливается в кастрюльку, варится там, и этим мозг человека и питается».

Котенок был поражен такой незамысловатостью двуногих и все мотал на ус, который становился заметнее с каждым днем.

В тот день, который сыграл столь драматическую роль в его жизни, котенок крался по крошечной лужайке под старыми сливами. Он был в напряжении, ибо знал, что где-то здесь неглубоко под землей шебуршится полевка. Услышал он звук или поймал запах, или еще каким-то образом это ощутил, котенок точно не знал. Но то, что полевка была здесь, под землей, казалось для него бесспорно. Еще недели две назад, он стал бы прыгать по лужайке и царапать коготочками землю, но эти детские забавы остались далеко в прошлом. Сейчас котенок искал место, где он собирался неподвижно ожидать, когда появится полевка, чтобы бросить вперед свое пружинистое тело исхватить ее (это, правда, не всегда удавалось, и частенько мышки оказывались проворнее).

Котенок был настолько сосредоточен на охоте, что не сразу обратил внимание на приближающиеся голоса.

– Вон он, мышкует, – кивнула в сторону котенка хозяйка.

– Ну и что он тебе мешает? – вяло отреагировал мужчина.

– Зачем мне лишний кот? Всех раздала. Один этот остался. Да и кому он нужен? Серый, никакой. Ни разу никто даже и не посмотрел. Надо бы его вывезти подальше, чтоб не вернулся. Кот – не пропадет. Может, прибьется к кому-нибудь, – резонно рассуждала хозяйка.

– Пока прибьется, лисица может загрызть.

– Выпустишь около какого-нибудь дома, да и все, – решительно оборвала сомнения женщина. – Ладно, пошли к столу, а то все простынет.

С этим мужчина моментально согласился.

Котенок разговор слышал, но не придал ему особого значения, ибо был всецело поглощен ожиданием появления полевки. А ведь мама наставляла: «Всегда внимательно наблюдай за людьми, изучай их». Эх, как говорится, надо было маму слушать!

Стало смеркаться.

Мышка так и не захотела появиться, может быть, она тоже чувствовала присутствие кого-то из кошачьих. Раздосадованный котенок одиноко посапывал в своем ящике. Скрип двери, шаги. «Хозяйка, наверное, пришла, грабли на место поставить», – равнодушно подумал он сквозь дрему.

Однако она пришла вовсе не для того, чтобы наводить порядок в садовом инвентаре. Котенок почувствовал прямо над собой ее дыхание. Он уловил в нем что-то угрожающее, его охватила паника. «Бежать!» – шепнул ему кошачий инстинкт, и котенок бросился вон из ящика. Но хозяйка, неплохо знавшая кошачьи повадки, оказалась проворнее: она перехватила котенка прямо в прыжке и сильной рукой прижала его ко дну ящика. В следующее мгновение котенок почувствовал, как ее пальцы сомкнулись у него на шкирке, его вознесло куда-то вверх и резко опустило вниз. Он оказался в непонятном узком пространстве в кромешной тьме. Даже его кошачьи всевидящие глазки ничего не могли разобрать, зато ощущалась тяжелая вонючая пыль. Котенок чихнул. Нет, он не собирался здесь сидеть и, поджав лапки и хвостик, ждать своей участи. Он попробовал скрести стенки ловушки. К его удивлению, она закачалась, стенки оказались мягкими, аудушливой пыли стало больше.

– На, держи. Увози его быстрее, – услышал он голос хозяйки.

Ловушка качнулась.

– Зачем ты его в пакет из-под цемента замотала? Задохнется, – это был уже знакомый мужской голос.

– Ничего с ним не случится. Зато не проскребет. Вон, слышишь, уже когти в ход пустил. Это ж кот.

То, что услышал котенок, было совсем неутешительным. Но последняя фраза – признание его котом – не могла не наполнить его гордость. «Да, я кот. И со мной нельзя так неуважительно обращаться». Мамины наставления о превосходстве кошачьих не прошли даром.