Екатерина Бочарова - А могло быть иначе…

– Ася, давай в деревню порознь войдем, то, как бы ни подумали чего дурного, народ то у нас сама, знаешь какой – неуверенно произнес он.

– А мне все равно – решительно ответила я.

– Да и мне, впрочем, тоже, я о тебе думаю, на смех подымут, языки чесать станут, сплетни разные пойдут, потом не отмоешься.

– Мне с тобой нечего не страшно.

– А мне боязно за тебя. Люди у нас в деревне какие, напридумываютнебылиц разных, скажут, на рассвете домой явилась, да еще и с кавалером. Тетке Марии потом житья не будет.

– Игорь, да ты трусишь, а кто в вечной любви клялся, а кто с выпускного предложил сбежать, а теперь совесть проснулась.

– Но Ася, услышь меня, наконец.

Он насупился, сдвинув брови, словно отказывался принимать мае возражение. Стало очень обидно. Романтическое настроение испортилось. Дерзко вырвавшись из его объятий, я что есть силы побежала по тропинке. Моросил мелкий холодный дождь, подол платья выпачкался грязью, мокрая ткань липла к ногам. Но все это казалось абсолютно не важным. Поступок Игоря разозлил меня не на шутку. Всю дорогу я бежала и думала лишь о том, как сильно обиделась на него. Возле дома на скамейки, словно монолит, без движения, но с ремнем в руках сидела тетка Мария. Увидев ее, я моментально забыла о своих обидах, молния страха пронзила с головы до ног. Тетка Мария мне как мама, с детства воспитавшая меня.

– Чего застыла, а ну иди в дом – утвердительно произнесла она. – Ишь, что удумала, поутру домой возвращаться. Взрослая стала, я тебе покажу, взрослая. Где тебя нелегкая носила, вот срам, то какой, и еще пиджак мужской нацепила.

В тот момент вспомнила, что забыла отдать пиджак Игорю. Быстрыми шагами, стараясь, сторонится тети, зашла в дом.

– Я всю ночь не спала, переживала, глаз не могла сомкнуть, да что ты такое вытворяешь, взрослая стала. Пожалуй, опять со своим баламутом шлялась. Сколько тебе раз говорить не пара он тебе, ой да не пара, Аська, ты пойми, что люди то скажут.

– Тетя Маша, да мне все равно пусть говорят, раз заняться больше нечем. – возразила я.

Тетя Маша, отерев лицо тыльной стороной ладони, села на кухонный табурет.

– Аська, не пойму в кого ты у меня такая. – продолжила она, но уже спокойной интонацией. – Я за тебя переживаю, Надька вон давно уже дома, пожалуй, десятый сон видет. А ты скажи, где шлялась.

Тетя Маша смотрела на меня, как на преступницу, но зная ее характер, я была уверенна, нужно немного времени, и она успокоится, словно кипящий самовар. Выпустит пар, мы сможем спокойно поговорить. В данной ситуации необходимо выждать момент. Я молча стояла и смотрела в кухонное окно, нервно теребя белую, украшенную мелкими цветочками занавеску.

– Ась скажи мне честно, ты была с ним.

– Да – робко ответила я.

– Было у вас.

– Ну, тетя Маша как вы могли такое подумать, как вам это в голову пришло.

– Ну, так боюсь я за тебя, знаешь, как боюсь. Господь вон мать твою не уберег, так я за тебя дурочку переживаю. Ты такая доверчивая и к жизни безответственно относишься. Вот скажи мне, зачем тебе Игорь сдался, слабый он человек, никчемный, может хоть армия его воспитает.

– Ну, мама – называла я так тетю Машу.

Тетушка воспитывала меня с детства. С тех пор, как умерла моя настоящая мама. О маме в памяти остались размытые воспоминания. Мне было пять, когда ее не стало. Тетя Маша, ее родная сестра, незамедлительно забрала меня в свою семью. Воспитывая как родную. Не когда я несчитала себя чужой в их семье. Наоборот, внимание, любви и заботы доставалось больше других. Характер у тетушки похож вулкан. Она быстро воспламенялась, а когда испускала свою злобу, становилась доброй и отзывчивой. Я выждала момент, когда она успокоится, и сказала.

– Ну откуда вам известно, какой мой Игорь. Он самый лучший, я люблю его.

– Ладно, незачем эти бессмысленные разговоры разговаривать, иди, ложись спать, завтра поговорим.

Я подошла к тетушке, крепко обняла ее, положив голову на плече. В ответ она нежно погладила меня по волосам своей немного огрубевшей от домашней работы рукой.

– Иди спать лиса, сестра давно уже в кровати, а то весь дом перебудим.

– Хорошо – покорно ответила я, и медленно пошла в свою спальню.

Зайдя в свою небольшую, но уютную комнату, завешанную плакатами с именитыми артистами, почувствовала себя легко и непринужденно, словно с плеч упал ненужный груз тревоги. Комната – мой маленький мирок, в котором удавалась спрятаться от проблем и забот. Здесь имелось все необходимое: панцирная кровать с мягкой перинной и теплым одеялом, три перьевых подушки. Каждый раз, заправляя кровать, выставляла их, как пирамиду, завешивая белой кружевной накидкой. Небольшой письменный стол возле окна, железный светильник, напоминающий подъемный кран, и деревянный светло-коричневый шкаф. Пока я училась в школе, мы часто за этим столом делали уроки вместе с Надей, младшей дочерью тети Маши, которая является для меня сестрой. Учились мы в одном классе, хоть Надя на полгода и старше меня. После смерти мамы тетя забрала меня из отчего дома. С Надей мы вместе ходили в детский сад в одну группу, а после в один класс в школе. Надька всегда была тихой, спокойной, покладистой девочкой, гордостью нашей семьи. И даже сегодня, в день нашего выпускного, она пришла домой рано, доставив мне тем самым неприятности. Не мудрено, что тетя Маша переживала, думая о том, где меня носит. Ведь сестренка всегда отличалась своей правильностью, можно сказать, комплексом хорошей девочки, а я, напротив, впутывалась в разные истории. Тетю Машу часто вызывали в школу. Учителя жаловались на мое поведение, но, несмотря на это, училась я очень хорошо. Сложные задания давались легко, но дерзость и отстаивание своей позиции приводило преподавателей в ужас. Они безустанно жаловались на меня, но безрезультатно. Теперь школьные годы остались позади, впереди ждала новая взрослая жизнь. Включив в комнате светильник, наконец-то сняла с себя промокшее платье, аккуратно повесив его на спинку стула. Какое неописуемое блаженство было надеть на свое тело сухую ночную рубашку, сшитую своими руками по выкройке из журнала, как, в прочем и свое выпускное платье, и многие другие вещи своего гардероба. Достав из-под матраса сборник стихов, бережно вынула промеж страниц фотографию мамы. На снимке ей всего тридцать лет. Она как живая улыбалась с черно-белого снимка. Нежный, родной, добрый взгляд согревал душу и сердце. Мамино лицо излучало любовь и свет, женственность, утонченность. Красивые тонкие брови, выразительный подбородок, аккуратный носик, ровные губки и открытый выразительный взгляд. Светлые густые волосы послушно лежали на плечах. На этом фото она выглядела словно греческая богиня – загадочно, женственно и грациозно. Я всегда хотела походить на маму, хотя фактически ее не помнила. Мамы не стало, когда я была еще совсем маленькой. Поэтому память хранила лишь небольшие воспоминания того времени, когда я жила с настоящими родителями. В силу своего юного возраста я тогда не могла оценить масштаб случившейся трагедии. Смерть мамы, затем длительные запои отца. Все происходило как во сне. Помню, как приехала тетя Маша и за ручку вывела меня из отчего дома. Все происходило словно не со мной. И уже позже, в возрасте тринадцати – четырнадцати лет, в момент переходного возраста, отчетливо понимала, как мне не хватает настоящих родителей. У тети Маши было двое своих детей: Надя, моя погодка, с которой мы учились водной школе и одном классе, и сын Дима, старше нас с сестрой на четыре года.