Полина Ольденбург - Чистое счастье

– Правда??? – счастье забрезжило где-то на горизонте и… тут же погрузилось на дно Марианской впадины.

– Потом будешь девушкой, женщиной… мамой… и бабушкой… Но это еще очень не скоро, – бабуля потрепала мою короткую шевелюру, а я заплакала.

Следующие полгода я не появлялась в этом дворе, играла только в родительском, а когда приходила к бабушке с дедушкой, смотрела телевизор, бренчала на пианино, рисовала и старалась даже к окну не подходить. А вдруг Леха или Маратка увидят меня и закричат:

– Девчонка! Девчонка!

Потом волосы отросли, и все как-то про этот случай забыли. Но я еще долго не могла смотреть в глаза своим бывшим соратникам.

Но, вернемся в детский сад… Кажется, я говорила про Дашку Богачёву?.

Дашка была авторитетная. Она заявляла мне каждый день, глядя своими голубыми, честно распахнутыми глазами прямо мне в переносицу.

– За тобой сегодня папа не придет.

– ???

– Ну-у-у, они решили тебя тут оставить, ты разве не поняла?

– Но ведь…

– Нет, не придет сегодня папа. Вот мы сходим погулять, потом поспим, а потом всех заберут, а ты останешься.

– Папа обещал…

– Конечно, обещал… Это чтобы ты не боялась. А ты и не бойся – ты останешься одна, и свет погасят, но ты не бойся. Привидения вылезут, но всё равно не бойся – они не такие уж страшные. И кусаются они тоже не очень больно, так что не бойся.

– А-а-а-а-а-а-а!

Я начинала реветь. Меня сковывал леденящий страх! Я не могла себе представить, как буду дальше жить без папы с мамой – вот тут, среди привидений.

Папа приходил за мной вовремя и убеждал меня весь вечер, что такого быть не может, чтобы за мной не пришли. Я верила, успокаивалась и засыпала.

Но на следующий день, в саду, Дашка продолжала свою злую игру:

– Привет, ну сегодня-то уж точно не придут за тобой.

– А папа мне сказал…

– Это он тебе сказал. А мне твой папа сказал вчера, когда ты одевалась и не слышала, что завтра тебя тут точно оставит. Сегодня то есть.

– Это неправда.

– Это правда. Они с твоей мамой другую девочку себе хотят завести…

– А-а-а-а-а…

Я верила ей каждый день – и это было невыносимо.

Но потом Дашке надоело меня доводить, потому что скучно доводить человека, который с такой легкостью позволяет это сделать.

Переход в старшую группу был для меня счастьем!

Здесь у меня появилось несколько настоящих друзей. А, точнее, двое – Денис-дебил и Андрей-ненормальный.

Денис был переростком. Ему было уже восемь лет, но в школу его отчего-то не приняли – оставили в детском саду. Этот увалень выглядел почти взрослым, ел за двоих, поэтому его кормили за отдельным столом. Он никогда не спал днем и вечно мешал спать всем остальным, норовя лечь к кому-нибудь на раскладушку. Я была исключением – Денис меня уважал за то, что я всегда оставляла ему недоеденный суп.

А с Андрюшей мы шли в паре на прогулку. Он был миловидным белокурым мальчиком, только очень уж вертлявым. Не мог на одном месте усидеть – нянечки говорили, что в него шило вставлено. Не мог идти шагом, а только вприпрыжку и при этом всегда размашисто болтал руками.

Потом, когда мы стали учиться в одной школе, хотя и в разных классах, про Андрея-ненормального рассказывали разное. И среди прочего, будто бы однажды он на уроке воткнул однокласснице, пардон, в попу циркуль – тот, огромный, каким на доске чертят. И за это его, якобы, отчислили из школы. Мне отчего-то вспомнилось тогда то самое шило, про которое судачили нянечки. Может быть, оно-то и сыграло роковую роль в этой зловещей истории?

А пока что Андрюша шел со мной за руку и был вполне добрым – ко мне. Правда, частенько кричал, визжал и лаял.

Однажды мы с ним целый день играли в собак. Мы ползали на четвереньках по всему детсаду и захлебывались лаем. Мы решили, что не будем есть в этот день за столами, и поставили свои тарелки на пол, после чего стали лакать суп, как самые настоящие собаки. Почему-то нас отправили в угол. Если бы в один – в разные! Тогда мы начали выть от грусти, как волки на луну. И выли до самого вечера, не давая остальным детям спокойно смотреть диафильм.

– О-у-у-у-у-у! – выла я.

– У-уууууууу-о! – отвечал Андрюша из своего угла.

А на следующий день ни Дениса, ни Андрюши не было. Они заболели. Я слонялась по саду, как изгой. Думала взбунтоваться – продолжить игру в собаку… Но одной было играть скучно – и я тоже заболела. Из солидарности.

А вскоре Андрюша и Денис совсем перестали ходить в сад, потому что были уже слишком взрослые – Денису-дебилу должно было исполниться девять лет, и он разговаривал низким голосом, время от времени пуская петуха. В дополнение к этому, он стащил у отца старую электробритву и, приходя в детский сад, делал вид, что бреет несуществующую бороду. Не удивлюсь, если лет в десять она у него действительно появилась.