Игорь Галилеев - На струнах души… Сборник рассказов

В подвале и вечер вместе с ночью раньше наступают. Ромка только по маленькому окошку под невысоким потолком ориентировался – когда светает и уже можно на улицу идти. Пока хлебовозка не уехала…

Это, в общем-то, и спасало – подойдет к машине, грустные глаза сделает, а дяденька и даст батон.

Ах, какой он нежный и вкусный по утрам! Во рту тает!

Байкал тоже на «промысел» куда-то ходит. Один раз целую авоську еды принес – там и колбаса обезжиренная была, и пара консервов шпротных, и даже газировки бутылка. Принес, а у самого хвост поджатый – тоже знает, что чужое брать нельзя. Значит, стащил у зазевавшегося покупателя. Но куда денешься-то, не обратно же незнамо куда нести, сами так и съели.

Сегодня что-то особенно грустно было – всё тот парень без ноги вспоминался. Ему, несчастному, самому, наверное, конфеток хочется. Он, может, свои последние деньги-то отдал, а сам голодный домой пошел. У Ромки даже слезы выступили. Байкала покрепче прижал к себе, в морду лохматую, «Ключиком» пахнущую, поцеловал, и в самое ухо, тихонечко, почти не слышно совсем, песенку колыбельную запел: «…спи, моя собаченька, спи, погасли на небе огни, одни мы с тобою, одни…»

Слова местами сам придумал, но, кажется, что так мама пела, когда папа от них ушел. Только вроде бы там не про собачку было…

Утром Ромка решил того десантника на костылях найти, у гастронома дождаться, чтобы оставшиеся конфеты вернуть. Вначале, конечно, как всегда последний месяц делал, к «Хлебному» пошел. В этот раз вместе с собакой – чтобы парню одноногому показать, а то, может, не поверил, что «Ключика» не для себя брал…

Машина вовремя приехала. Ее водитель, узнавая, Ромке еще за полквартала клаксоном крякнул коротко, чтобы весь район не разбудить.

– Смотрю, не один сегодня? – улыбнулся насквозь пропахший булочками мужчина. Байкал, увидев его, даже облизнулся и хвостом завилял.

– Ага, с сопровождением, – Ромка тоже в ответ улыбнулся. И на Байкала кивая: – Он вчера у меня полбатона зараз слопал, сегодня вот сам напросился. Познакомиться…

– Тогда давай знакомиться, – хлебовоз присел перед псом на корточки. – Меня дядей Сашей зовут. А тебя как?

Байкал в его ладонь свою лапу вложил и, скромно глаза опустив, улыбнулся как бы. Ромка, конечно, за него ответил:

– Я его Байкалом кличу. Умный – жуть какой. Все понимает. А если хлебушка ему дадите, он на задних лапках даже сплясать может.

Водитель скрылся в кабине и, как фокусник, со словами «оп-ля» откуда-то из-за сиденья вынул сразу два батона.

– Ты не подумай, это я некондицию беру, – оправдался непонятным словом перед Ромкой. – Вот вам, каждому по буханке, ешьте…

И уже будку открывая для разгрузки, словно вспомнив чего-то, у Ромки спросил:

– А тебя-то как зовут? А то с собакой познакомил, а сам и не назвался.

– Ромка. – Представился пацан.

– Ромка? – остановился на полпути водитель. – Слушай, Ромка, а не ты ли из дома убёг? – и посмотрел внимательно, с прищуром.

Мальчишка даже два шага назад сделал, батоны к груди покрепче прижав.

– Нет, дяденька, не я… – а у самого горло пересохло от страха. Но спросил все-таки: – А откуда вы знаете?..

– По телевизору несчастную мать одного пацана показывали… Плачет взахлеб. Говорит, что сынишка пропал. Убежал вроде. Или похитил кто… – из-за слез не разберешь совсем. Фотографию сына тоже показывала: такой же, как ты – лопоухий. Убивается, несчастная…

Последние слова Ромка уже на бегу услышал – как только до сердца слова дяди Саши дошли, развернулся и бегом! Байкал рядом несется, подтявкивает на ходу, не понимает – что за срочность такая.

…Ромка не от страха улепётывал, а чтобы не разрыдаться. До кустов за домами на краю района добежал, где спортплощадка местная, остановился, отдышаться никак не может. И вот тут заплакал… На еще влажную от росы землю опустился и горячие слезы ручьями по щекам полились. И горе, и счастье потоками смешались – счастье, что мамка любит-таки, ищет его, плачет. А горе – что дурак такой, усомнился…

Батоны свои на траву отложил, ладонями за голову взялся – делать-то чего теперь? Байкал мордой в грудь уткнулся, усы от слез тоже мокрые, утешает, как может…

– Эй, ты чего это? – вдруг за спиной спросил кто-то. Ромка вздрогнул драже. Обернулся – а там тот парень без ноги. Только в этот раз по пояс раздетый и в кроссовке на одной ноге. Наверное, зарядку делать вышел.

Ромка и ответить-то ничего не может – комок застрял в горле. Оставшиеся конфеты в кульке из кармана достал и на вытянутой руке протягивает – вот, мол, возьми, возвращаю…