Александра Сашнева - Роспись. Лето

Судя по тому, какую Анна выбрала профессию, ее мать отражала а позитиве ее способности рисовать, судя по всем остальному, у Анны или не было отражения совсем, либо оно было отрицательным, во всяком случае формы манипуляции очевидны.

– В общем, – продолжала Анна. – Все было прекрасно, кроме одного – с моей выставкой дело никак не продвигалось, и я страдала. После того, как мы с Гариком получили деньги за его (наши, точнее) работы, Гарик принялся тотчас за новую коллекцию, он сказал, что галерист хочет, чтобы Гарик сделал еще такие арты. Но я решила все-таки продолжить свою, несмотря на то, что большую часть времени я доводила холсты Гарика до состояния продукта.

Гарик торопил меня сроками, и я мне трудно было находить время для себя, кроме того, голова была занята его проектом.

– Почему? – удивилась я. – Ведь у вас же уже были деньги, ты могла просто заняться собой!

– Могла бы, – сказала Анна. – Но Гарик сказал мне, что ему надо сдать выставку галеристу через два месяца.Это очень короткий срок, чтобы сделать тридцать крупных полотен. Я попробовала предложить Гарику заявить обе наши фамилии, но Гарик сказал, что галерист не хочет путаницы в фамилиях. Типа, все уже привыкли, что это работы и стиль Гарика. И хочет именно его выставку. Я, конечно, расстроилась, спросила: «О`кей, сейчас мы будем вдвоем впахивать на твое имя, а мне что останется?» «Мы получаем деньги на двоих!» – возразил Гарик. «Ок, – ответила я. – А если с тобой что-то случится? Или ты уйдешь от меня к другой? Что со мной будет? У меня не будет ни имени, ни денег, ни времени».

На это Гарик помолчал и сказал, что он сделает мне выставку персональную. Уговорит галериста. Я успокоилась, и мы принялись за холсты. Вторая выставка ушла еще быстрее и дороже. Галерист был счастлив. И Гарик, хотя он не подпускал меня к разговорам с галеристом, но я верила ему, что галерист недолюбливает женщин. К тому же, я видела, как у Гарика отлично получается договориться там, где у меня не было никаких шансов.Я так думала. Я так думала, что он, действительно, хочет мне помочь. И он, действительно, помогал мне.

Примечание 10:

Гарик ставил Анну перед постоянным выбором: он и его карьера или Анна, но без него. Поскольку у них уже сложились отношения, у Анны было две причины дорожить Гариком:

– обещание, что и ей тоже сделают персональную выставку;

– эмоциональная привязанность, социальный статус семейной пары, она перестала быть неудачницей

В обмен на это она все силы вкладывала в его проекты.

Ну и к тому же, обещание-то впереди, и оно держит. А когда ты уже выполнил его, надо еще что-то придумывать, чтобы снова держать.

***

Мы сделали с ним выставку еще одну для него, и я сумела закончить с трудом мою собственную выставку. Хотя мне было очень сложно это сделать. Он был очень обидчивым, иногда он начинал меня обвинять в каких-то безумных грехах.Например, однажды он начал обвинять меня в том, что я его обманываю. Я пыталась выяснить, в чем я его обманываю, но он так и не сказал, этот пустой бессмысленный разговор продолжался час. Я отвечала ему на вопрос, а он словно не слышал, постоянно привязывался к какому-то неважному слову, и я снова оказывалась виноватой. Наконец, я не выдержала и разрезала свою картину, если бы я этого не сделала, я бы точно лопнула от напряжения. Я реально думала, что он просто не понимает меня. Пыталась объяснить ему, а он говорил мне: «Не оправдывайся!» Тогда я говорила, что я не оправдываюсь, а пытаюсь объяснить. Он спрашивал: «Что я хочу объяснить?» Я начинала объяснять, а он говорил мне: «Прекрати врать!» Это было бесконечно, адский бег по кругу.

В конце концов, я зажгла огонь на плите и сунула в него руку.Мне было дико больно, но стало легче. Странно, да?

– Нет. Не странно. Физическая боль дает разрядку. Отвлекает тело от умственного страдания, потому что физическое выживание важнее. К тому же кровь и лимфа отливают от воспаленного мозга и направляются к месту травмы.

*

Примечание 11:

Гарик продолжал раскачку Анны, несмотря на то, что она честно отдавала ему все силы. Но, как всякий манипулятор, он понимал, что однажды жертва начнет думать, а если она начнет думать, она может принять какое-то ненужное манипулятору решение. Он пользовался правилом «Чем глубже падение, тем меньше надо энергии на то, чтобы обрадовать человека». Нищий будет рад и конфетке, а миллионеру мало и дорогого бриллианта. Именно поэтому Гарик не позволял Анне выйти из состояния нищего – те более, это была ее зона комфорта. Он играл для Анны родителя. А родитель не только обеспечивает и радует, но и наказывает. Эта раскачка удерживает, но не дает стать доминантой. Здесь можно возразить, что такое обращение быстро приведет жертву в негодность – постоянный высокий уровень кортизола испортит ее здоровье, когнитивные способности, понизит эмоциональный уровень еще ниже того, в котором жертва встретилась с манипулятором. Все правильно! Именно поэтому манипуляторы и меняют жертв время от времени. Обычно пять лет достаточно, чтобы выжать из жертвы все соки. Как им не стыдно? Им не стыдно. Они это делают продумано.