Леонид Зорин - Измена

© Леонид Зорин

© Aegitas publishing house, 2022

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

Аркадий Сергеевич Рафаэлев – сорокалетний служащий.

Зара Петровна – его жена, стоматолог, 36 лет.

Семен Тимофеевич Левкоев – заместитель заведующего 50 лет.

Нина Ивановна – его жена, этих же лет, в прошлом – методист.

Борис Анатольевич Пальцев – преподаватель литературы, 45 лет.

Юлия Львовна – его жена, знает немецкий язык, лет на десять моложе.

Федор Данилович Сыромятник – нотариус, род пятьдесят лет.

Анна Григорьевна – его жена, библиотекарь, много курит и потому басит, лет за сорок.

Роберт Максимович Ночуев – хормейстер, 38 лет.

Дина Васильевна Швец – диктор, приблизительно того же возраста.

Роман Романович Непотоцкий – провизор, между сорока и пятьюдесятью.

Глеб Алексеевич Валетов – поэт-песенник, ему под сорок лет.

Лида – горничная в гостинице, двадцатилетнее существо.

Действие происходит в Покровске .

Ночь. Улица. Фонарь. Аптека. Стоит Рафаэлев. Стремительно идет Зара Петровна. Плащ, наброшенный на ее плечи, развевается за ее спиной .

Зара Петровна. Ты?

Рафаэлев . Да. Я.

Зара Почему ты сбежал?

Рафаэлев . Я не сбежал. Я бежал.

Зара . Почему ты здесь?

Рафаэлев . Потому что ночь.

Зара . Что из того?

Рафаэлев . Потому что улица.

Зара . Ты безумен.

Рафаэлев . Потому что фонарь. И аптека.

Зара . Зачем тебе аптека?

Рафаэлев . Ты этого не понимаешь?

Зара . Нет. Ты хочешь цианистого калия? Тебе его не продадут.

Рафаэлев . А жаль.

Зара . Иди домой.

Рафаэлев . У меня нет дома. Я уеду в Карелию. Там леса.

Зара . Что за вздор!

Рафаэлев . А вот и не вздор. Когда в истерическом самозабвении ты слушала эту мерзкую песенку, эту пресловутую «Верочку», Ночуев подмигивал всем и каждому.

Зара . Должно быть, ты сам ему раззвонил.

Рафаэлев . Почему ты так думаешь?

Зара . Я тебя знаю. Ты физически не способен хранить доверенную тебе тайну.

Рафаэлев (кричит). Я не мог! Я шатался под этой тяжестью. Я был вынужден ее разделить.

Зара . С кем?

Рафаэлев . С Ночуевым.

Зара . Это значит – со всеми. Ты повел себя как баба.

Рафаэлев . Зара!

Зара . На потребу досужему любопытству ты швырнул одновременно три имени. И мое, и свое, и имя Валетова.

Рафаэлев . На Валетова мне чихать!

Зара . Стыдись! Не теряй человеческого облика. Ревнуй, терзайся, но не забывай – речь идет о поэте, об избраннике.

Рафаэлев . Он – избранник?

Зара . Ты это знаешь сам.

Рафаэлев . Потому что он накатал эту «Верочку»?

Зара . «Верочку» поет стар и млад. И не только «Верочку», ты это знаешь. Его песни у всех на устах.

Рафаэлев . Его песни! Ночуев мне объяснял, как их варганят.

Зара . Слушай Ночуева.

Рафаэлев . А Ночуев – хормейстер. Профессионал. Он-то знает. Сочиняют мелодию, к ней подбирают бессмысленный текст. Он у них называется «рыба»…

Зара (возмущенно). У них!

Рафаэлев . Рыба! И уж под эту рыбу пишутся вот такие стишки. Такие ж бессмысленные.

Зара . Низко!

Рафаэлев . Как называется его сборник? «Мои песни»? Надо бы «Мои рыбы».

Зара . Подло!

Рафаэлев . И он еще – фарисей. «Вера, Верочка, Веруша, хорошо с тобой молчать, я молчанья не нарушу, на устах моих – печать». Ежели ты так любишь молчать, не голоси на всю Россию.

Зара . Рафаэлев! Ты себя унижаешь.

Рафаэлев (с горечью). Ты права. Я хранил семейный очаг. Я здесь глотал покровскую пыль, радуясь, что ты дышишь озоном в этом порочном нечистом Крыму.

Зара . Что же делать, если я полюбила?

Рафаэлев . Замолчи!

Зара . Как хочешь.

Рафаэлев . Нет, говори. Как все было.

Зара . Но ты же слышал…

Рафаэлев . Я требую.

Зара . Мы стояли с ним в очереди. Он был за мной. И внезапно заговорили друг с другом. Это был какой-то странный толчок. Оказалось, он родился в Покровске. Называл мне какие-то имена. Постепенно что-то росло, клубилось. И сгустилось. Так это началось.

Рафаэлев . Началось!

Зара (кротко). Без начала нет продолжения.