Оксана Алексеева - Сборник фантастических рассказов и удивительных сказок

– Разрешите уточнить. При обнаружении гендера – не реквизировать? Уничтожить?..

– Приказ однозначный. Полное уничтожение. Есть директива. Правительство достаточно возилось с этими дикарями. Все уже давно хотят забыть об этом темном пятне нашей истории. Хватит с нас этих извращенцев! Вот ваша группа…

Неподалеку стояли мои парни. Восемь человек. Я окинул их взглядом – армейская форма, спецы. Даже их сюда пригнали. Стоят, плюются в сторону, недовольны, что ими будет руководить полицейский. Морщатся. Ничего, потерпят.

Я махнул рукой, и все двинулись за мной профессионально, друг за другом, в заданный квадрат.

Мы бежали вдоль заваленных мусором улиц, на которых еще недавно стояли бесполые проститутки – гендеры и торговцы всякой дури. Какие непотребства творились в этих трущобах, было одному Богу известно и Системе. Ей на это, кстати, было абсолютно все равно. Она оценивала особей только с точки зрения благонадежности. Появление на свет неустановленного гендера – это что-то из ряда вон. Как такое вообще могло произойти? Невозможно! Все особи прочипированы. У кого был пол – простерилизованы. Даже если кто-то умудрился произвести на свет живое существо в этих трущобах, Система бы это не пропустила. Она видит все, что видим мы. Она контролирует наше сердцебиение и самочувствие, гормоны, эмоции, наши деньги, кредитки, пристрастия, все!

Я недоумевал. Мне приходилось слышать про «дикарей-натуралов», но я никогда их не видел. Более того, был уверен, что они давно вымерли…

Поэтому столько «спецов» и согнали сюда. Это вызов Системе. Я не сомневался – если гендера не найдут, на эти квадраты сбросят нейтронные бомбы и уничтожат все гетто.

Давно рассвело и неоновые фонари выключились, а сонные жители продолжали открывать нам свои двери. Кто не открывал – оставались без них. Крепкие армейцы вышибали фанерные перегородки из прессованного мусора с одного удара. Навстречу вонзался в нос мерзкий запах ночлежек, спиртного, потных тел… Все движения были отработаны – мы входили по два человека в каждую квартиру, а точнее, в каждую нору. Отдавали приказ выходить на проверку, и все, кто там находился, пошатываясь, шли на улицу. Ослушаться никто не пытался. Некоторые особи были похожи на женщин (не исключено, что они были ими когда-то) со слипшимися волосами и распухшими лицами.

Я знал, что раньше женщины были «настоящими». Но так нельзя было говорить и даже думать – это не толерантно. Ибо толерантность – одна из ценностей демократии, а значит, Системы. Сделав над собой усилие, я перевел мысли в другое направление. Все правильно – нет ни мужчин, ни женщин. Есть только гендеры. Кто кем хочет, тот тем и будет; это и есть свобода и демократия. И мы никому не позволим посягать на нее! Но в глубине души мне нравились именно женские округлости – именно поэтому Сирин так выглядит.

Выталкивая постояльцев из очередной жалкой квартирки, я почувствовал, как на связь снова вышел мой непосредственный начальник.

– Стеф! Чтоб ты не узнал об этом последним – к вам едут Гости, – проскрипел он. – Из Парадиза!

– Ого!..

– Случай сверхординарный. Будут «просматривать» всех.

– Понял.

«Просматривать» – это значит, они будут видеть все, что вижу я, через Систему. У них есть доступ.

Парадиз, значит… О том, как живет наша элита, ходят только слухи. Реально там мало кто побывал из наших… «Они» – из Парадиза, те, на кого мы работаем, кому мы служим, живут совершенно по-другому. Пару лет назад я столкнулся с такими гостями. И «они» очень отличались от тех людей, с которыми я жил, вырос и каким был сам. Я вспоминал то впечатление, которое «они» на меня произвели. «Они» были такими… такими… нереальными, что ли…? Тонкие, изысканные женщины с беспечными улыбками в длинных мягких ниспадающих одеждах. Холеные белозубые мужчины смотрели на нас поверх голов снисходительно и брезгливо.

Я окинул взглядом жителей, выстроившихся в очереди. Невольно в голову пришла дерзкая мысль, что, в сущности, Парадиз всех нас считает грязью. Только одна грязь убирает другую. Не им же свои ручки пачкать…

– Сэр!

Подошел молодой солдат из моего отряда, на вид совсем мальчишка.

– Вам надо это увидеть.

Быстро последовал за ним в уже освобожденную от жильцов квартиру. Окурки на полу, грязные одноразовые тарелки… Углы завалены пакетами с мусором. Ага, пластик – сдавать понесут.

– Вот! – сказал солдат.

Я и сам это увидел. На заплеванном полу лежала открытая маленькая картонная книжица. На потемневшей странице с лохматыми углами был напечатан детский стишок и нарисовано что-то круглое, желтое и пушистое, похожее на птицу.