Елена Арканджели - Алиа. Расстояние длиною в столетия

Под нами осязаемо и желеподобно колыхнулась каменная масса. Эла посмотрела на меня широко распахнутым, настороженным взглядом. Она испугана?

Чтобы отвлечь девушку, а впрочем, просто потому, что меня остро интересует, какие «не сравнимые с нашими возможности» она видит в печальном существовании наших предшественников, я все же решаюсь спросить:

– В чем, на твой взгляд, заключается позитивный аспект возможности этих «прогулок по жизням»?

– Жизнь в нашем обществе Постояннолебцев бесконечно ценна, если не сказать прекрасна. В глазах наших предков она была бы невообразимой фантазией, желанной сказкой. – Эла наградила меня улыбкой. – Но она предсказуема… Да – исключительно благополучна, да – полная неограниченных возможностей радости и развития, да – построена на уважении и солидарности, но очень размеренна, маловариантна и почти безэмоциональна. Представь себе возможность «впрыгнуть» в былое время, как войти в проектируемую кинокартину дополнительным персонажем. Наблюдать и проживать происходящее, а потом «выпрыгнуть» обратно и насладиться знакомой размеренностью и надежностью нашего с тобой времени. А такая возможность существует.

Зрачки девушки расширены, грудь вздымается. Вены на тонких руках явно проступают. Никогда я не видел такое проявление эмоций. Оно прекрасно, даже если повод к нему представляется мне весьма иллюзорным.

Со стороны склона подул довольно прохладный и сильный ветер, и одновременно вокруг нас раздался низкий гул… Эла на мгновение сконцентрировалась, видимо, давая мысленную команду своей Управляющей вызвать летательный аппарат. Мы оба уже были на ногах, засовывая веющее на ветру одеяло в рюкзак, когда под нами заходило каменное плато…

Я не сплю в эту ночь.

Впрочем, ничего нового. Я не сплю в эту ночь с самой первой моей вылазки с Элой на плато весенних цветов. На былое плато… Мое осознание по сей день раздвоено. Я наблюдаю себя, как соседа в собственном доме. Знаю его историю, хронику жизни, произошедшее с ним, а точнее с его спутницей. Я в курсе его потери, его боли, его ярости пред необратимым. Терпеливо выслушиваю постоянно всплывающие одни и те же упреки: «Как я мог прервать контакт с Управляющей, оставшись без возможности ее предупреждения и вмешательства!» И одни и те же бесконечные вопросы: «Почему Эла прервала контакт с ее Управляющей? Почему Эла не отреагировала на предупреждение, получив его?»

Я наблюдаю за ним, как бы сохраняя дистанцию и сочувствуя, но внутри меня безэмоциональная пустота. Эта двойственность – эффект гармонизации, своеобразная контролируемая эмоциональная кома. По прошествии времени раздвоенность постепенно сокращается, я больше чувствую себя как раньше и больше чувствую душераздирающее отчаяние, агрессивное несогласие, душевную боль… Да, теперь я знаю, что стоит за этим в старинных романах расхожим понятием «душевная боль»…

Временной отрезок, в котором сближаюсь с собственным «соседским» я, очень короток. Заботливая Управляющая, считав изменение состояния и его качество, сразу запускает новую гармонизацию. Я уже думал запретить ей вмешательство и прожить, и прочувствовать то, что будет со мной в отсутствие седирующего эффекта. Но как только раздвоение отпускает свой контроль, мне не хватает мужества на продолжение подобной пытки…

Мой «соседский» рассудок ясен. Он занят размышлениями о том, почему наше общество в веках эволюционного развития стало таким, каким оно стало. Общество высокоэтичных, уравновешенных, обособленных индивидуумов. Мне казалось, что безграничное уважение и высокий приоритет эмоциональной и территориальной дистанции между людьми, нарушить или сократить которую принимают решение лишь немногие, ведет начало из времен от человека к человеку переносимых инфекций. И несмотря на то, что вероятность подобной опасности практически равна нулю, сформировавшийся в веках уклад сохранился.

Но это не так. Точнее, это еще не всё…

Полагаю, многое идет из тех времен, когда люди поняли, что в их силах жить очень долго, и возвели долгожительство в культ и высшую ценность после самой Жизни. И тогда под естественную селекцию попали неблагоприятные факторы, образы мышления и действий, которые негативно влияли на качество, а с тем самым и продолжительность жизни человеческой биологической оболочки. Возможно, в погоне за все лучшими результатами когда-то попали в немилость и привязанности между индивидуумами. Мне был подарен великолепный и редкий опыт того, как близкое присутствие другого человека в жизни может бесконечно радовать и обогащать. И в то же время с потерей близкого в один миг нещадно разрушать… Отсюда вытекает мой вопрос. И лишь я сам могу дать на него ответ.