Максим Макаров - Ветер наших берегов

Миссис Томпсон ведет все хозяйство в доме, готовит, убирает, моет, шьет, занимается надомной работой (переводит стенограммы); кроме того, у нее хобби – она составляет картины из сухих растительных волокон и листков. Ее талант позволяет делать не только натюрморты, но и пейзажи; последние особенно нравятся богатым. Однако, покупая, богатые требуют, чтоб все было официально, чтоб были расписки, акты и прочие документы, которые оформляют через контору; в результате со всех продаж надо платить налоги. Поэтому доход не очень велик.

Муж миссис Томпсон и Алексей с раннего утра уходят на работу и возвращаются иногда очень поздно. В сумерках тени кажутся миссис Томпсон персонажами из легенд, или даже чудищами; в эти часы она не выпускала сына из рук и с волнением ждет, когда вернутся мужчины. Впрочем, когда приехала Юля с друзьями, ей стало гораздо легче.

– Julie, тут опять бегают чужие псы. Но мальчик нас охранял, поэтому все в порядке! Мальчик, мальчик! – так она называет Балтика. Дженну зовет по имени. Дженна тоже постоянно охраняла дом.

До Юлиной школы около трех километров. Балтик с Дженной провожали Юлю по очереди, но могли пойти и вдвоем. В Сан-Франциско они всегда провожали вдвоем и люди на них засматривались. Ни у кого из домашних псов не было такого чеканного стройного шага. Кроме того, для этих краев Балтик был явной редкостью. Как-то другие псы спросили о его породе. Балтик сначала хотел сказать, что порода из России; но подумав, сказал: это все оттого, что я долго жил на Аляске. Псы закивали.

В Юлиной школе были разные дела, и хулиганы встречались – но их Дженна с Балтиком победили в момент, стараясь при этом не порвать чужую одежду. Одному типу Юля врезала кулачком сама – потому что тип был коротенький; но его тоже потом догнали и как следует вываляли в пыли. На них не стали жаловаться… но Алексей вдруг сам сказал, что здесь жить тоже нельзя, поскольку нельзя продвинуть ничего интересного. Они переехали… затем еще раз, почти на самый юг Калифорнии. Здешнее солнце было очень щедрым, а купаться практически негде.

Балтик терпел жару и думал:

«Как Дженне удается терпеть? Впрочем, она же умница»

Шерсть у Дженны густая, длинная и очень-очень мягкая как шелк и на туловище, и на хвосте. Ее иногда сравнивают с лисой, но ведь у лисы совсем другой наряд. И хвост не тот. У Дженны основной цвет золотисто-каштановый, чуть темнее на спине, а лапы и лицо очень светлые, как у Балтика.

Разливается красный закат. В это время из города возвращаются мужчины. Кто имеет хороший оклад, приезжает на автомобиле. Шум моторов здесь не редкость; но у многих хорошей работы нет. Почти все уже пришли; лишь когда от заката осталась узкая полоска, а небо значительно потемнело, вернулись Алексей и мистер Томпсон.

В город они ездят на общей машине – не старой, но уже бывшей в эксплуатации. Томпсон считал, что покупать такую выгоднее.

– Что же вы так поздно?

– Работаем как черти! Кстати, Дэл, мы слегка заработали на стороне. Нашу статью наконец-то напечатали в журнале – который отвесил нам 20 долларов. Конечно, 20 долларов пустяк, но на дороге не валяется.

Из дома запищало.

– Ой, это Томми! – воскликнула миссис Томпсон. – Я сейчас!

– Кстати, Алекс, ты не помнишь, куда я эти 20 долларов положил?

От непрерывного стояния за куммлером плечи Алексея затекли и даже сейчас болели. Хотелось как-то разжаться, распахнуться, словно крылья расправить.

– Но ведь ты же ходил в банк, а не я.

– Да. Только. Куда я их подевал? – мистер Томпсон задумчиво посмотрел в кошелек. – Если б я убрал сюда, я бы точно помнил. Их тут нет. Наверное, я положил в пиджак… хей, и в пиджаке нет. Постой! На бензоколонке, пока я платил, рядом вертелся один голодранец. Очевидно, он стащил. Мне его физиономия сразу не понравилась. Черт с ним! Но мы вроде как хотели девочкам…

Вернулась миссис Томпсон.

– Нет, маленький спит. Ты написал моим родителям.

– Да! Написал, кажется. Не помню. Столько суеты…

Опять раздался звук и Томпсон опять убежала.

– Вспомнил! Я убрал деньги в шляпу. А она была на мне! – мистер Томпсон с хитрым видом снял свой головной убор и стал щупать за подкладкой. Он вынул оттуда плотную прямоугольную бумажку.

– «Джеймс Итон, издатель». А где деньги-то? Это лежало в письме. Рядом с чеком. Письмо мы взяли на почте, поскольку надо было вдвоем расписаться.

– Да, я помню. Привет, Балто, привет, Дженна!

Друзья вышли из дома.

– Я забыл их на стойке. Обычно я выбрасываю эти визитки, а сейчас получилось наоборот! – от досады Томпсон схватил с заднего сиденья папку и запустил ею в кусты.