Елена Бекетова - Рассказы Доброго Психа

Постепенно одноклассники стали захаживать к Арсению. Прошел слух, что его мама разрешает курить. Хвалить диссидентов. И обсуждать авангард и прочие модные течения. Слушать «запрещенные» песни и вести «запрещенные» разговоры. Это нравилось молодежи: молодежь вообще любит то, что под запретом. А Соня по-прежнему спорила с другом часами в школьном дворе.

– Сонька, ты жертва коммунистической пропаганды! – шутя, обзывался он.

– Сенька, а ты – контра недобитая, – задорно улыбалась она.

Соня и Арсений взрослели, превращались в юношу и девушку. Юноша от застенчивости пытался «включить циника». Он говорил о свободной любви. Девочка спорила и толковала про жен декабристов. Они ни разу не взялись за руки, даже не сели рядом, только обсуждали высокие материи. Но им бело немыслимо хорошо вместе. Так прошло три года. Школьное детство закончились.

Он мечтал стать свободным художником и уехать из «этой убогой страны». Она мечтала стать учителем и ученым и послужить своей великой Родине. После выпускного вечера они проговорили всю ночь. Им казалось, что невозможно соединить несоединимое. Слишком разными были их цели. Потом они неожиданно для самих себя поцеловались. Жутко смущенные, разошлись. И каждый пошел своим путем. На очень много лет они потеряли друг друга из вида

Прошли странные 80-е, начались дикие 90-е. Уже никто не верил в коммунистическое завтра… Диссидентов никто давно не преследовал, они были даже в тренде. Напротив, скорее уж преследовали коммунистов. Многие бывшие одноклассники Сони и Арсения разбогатели. Купили джипы и мерседесы. Основали свой бизнес. Обзавелись семьями. Но потусоваться по-прежнему собирались в то же доморощенном богемном салоне, где всегда было много непризнанных гениев. Главным непризнанным гением был, разумеется, сам хозяин – Арсений. Он лежал на диване и мечтал. Что когда-нибудь создаст свой лучший проект. Он был, несомненно, талантливым художником. Прекрасно писал портреты. Люди на них были не просто как живые – он мог своей кистью передать все лучшее, что было в человеке. Его работы светились каким-то внутренним светом. Несколько раз слава пыталась осенить его своим крылом, надо было лишь собраться и приложить усилие. Но тут появлялась мама со своим обычным: «Не делай» – и он все бросал. Его картины оставались недописанными, а проекты недоделанными. Потом мама умерла, он впал в тоску и залег на диван окончательно.

Зато друзья и знакомые, среди которых было много бывших одноклассников, подметили другой его талант – безотказно помогать людям. И этот талант нещадно эксплуатировали. Вскладчину купили ему старенькую машину с большой дырой в переднем крыле. Арсения можно было в любое время дня и ночи попросить о помощи – он бросал все и ехал, куда нужно. Кто-то просил переправить на дачу вещи, кого-то нужно было подвезти к самолету, кому-то негде было жить – и он жил в его доме годами. Зоозащитники просили отвезти к ветеринару подобранное животное – и часто потом это животное «забывали» забрать и оно поселялось навсегда в его доме. Собственно говоря, ежедневные богемные тусовки и бесконечная помощь окружающим были его единственными занятиями. В его неупорядоченной жизни смешались день и ночь. Он спал урывками – и снова приходили люди, и снова звонили друзья, знакомые и знакомые знакомых с просьбой помочь, подвезти, выручить. Он вставал, пил крепчайший кофе, набивал трубку крепчайшим табаком и заводил свою машину с дырой в крыле.

Иногда он думал о Соне. Удивительно – весь класс постоянно общался, а о ней никто ничего не знал. Он вспоминал их споры и первый неожиданный поцелуй. «Интересно, что стало с нашей «женой декабриста»? – иногда гадали они с матерью, пока та была жива.

А Соня шла вперед. По стране расползался пожар войны, гремели взрывы, тонули подлодки и падали самолеты. Соня ездила добровольцем по местам катастроф во главе маленькой взрослой «тимуровской команды». Их называли «добрые спасатели».

В одной из поездок Соня простудила ноги. После этого стала ходить с палочкой, что ничуть не умерило ни ее энергии, ни пыла спасателя.

Разваливались образование и наука. Но Соня успешно занималась и тем, и другим. Довольно быстро защитила диссертацию, но – вопреки мечте родителей о карьере – пошла работать в школу. Тут у нее тоже была своя «тимуровская команда» – школьный волонтерский «Отряд добрых дел». С ее удачным замужеством у родителей тоже случился «облом»: вокруг не было подходящих «декабристов». Правда, пару раз Соня побывала в ЗАГСе – исключительно для самоутверждения, но мужья не могли угнаться за стремительностью ее добра и уж тем более не желали усыновлять детей. А вот Сонечка – теперь уже Софья Сергеевна – усыновляла.