Валентина Горак - Небесные страсти. Рассказы

Чувство голода подкралось неожиданно. Утром кружка кофе без всего, сейчас чай, тоже вода, даже пачку печенья не прихватила. И вот результат, желудок заработал и запросил чего-то существенного.

«Не подумала» – подумала Вера.

«Болотное» – мелькнуло за окном вагона. Миленькое название, даже замутило, от голода, наверное.

Поезд уже трогался. В начале вагона загалдели, приближалась весёлая компания только что вошедших в вагон пассажиров. Только не ко мне! Сердце сжалось от нежелания менять спокойствие на суету. Фу, пронесло! Компания шумно прошла далеко вперёд. На верхней полке «Тихий» завздыхал, заворочался и снова затих. И Вера облегчённо глянула в окно.

Трёхглавый ещё был. Он предпринимал титанические усилия, чтобы не трансформироваться во что-нибудь тяжёлое и бескрылое, например, в трёх пушечный танк или трёхмачтовый корабль. Хотя… в корабль можно, океан же, хоть и воздушный.

Она отвела взгляд от неба, там пока всё терпимо, и снова, да что же с ней сегодня такое, погрузилась в воспоминания.

Было утро одного из тех яблочно-белопенных весенних дней. Она проснулась и сидела на кровати, спустив ноги на мягкий, пушистый коврик на полу, безвольно и бессильно опустив плечи. Солнечный весенний поток из окна проливался на кровать и, по косой, падал ей на спину. Но от него не было радостно, а то ли жарко, то ли тоскливо. К тому же, с вечера плакала, едва уснула к середине ночи. На прикроватной тумбочке лежал календарь и на нём пометки на каждый день. Она с ненавистью смотрела на них и думала, что самое лучшее, что происходит сейчас, это то, что сегодня суббота, а значит, не надо на работу, хотя… на кухню точно надо.

Зашёл Игорь и, ни с того, ни с сего, бухнулся на колени. Она вздрогнула и, невольно, откуда это, взмахнула руками, закрываясь, как от удара: «Что, уже? Решился всё-таки? Но я… не готова!» Вера давно уже знала, что это произойдёт, разговор состоится, ждала его, но так, как ждёшь смерти: точно знаешь, что жизнь не вечна, и все там будем, но всё равно не веришь: нет же, не сейчас, не скоро, и нечего об этом думать. И, когда она, смерть, приходит, то приходит всегда внезапно.

Вот и теперь, от неожиданности, она закрыла лицо руками и приготовилась умереть. А он… стушевался. Добрый в сущности человек, он всем желал добра: и чтобы любовница обрела счастье, став законной женой, и жена не слишком кручинилась, перейдя в не почётный разряд «разведёнок». Иными словами, «и волки сыты и овцы целы». А так не бывает. Ну, в общем, Игорь поплыл:

– Вера… я хотел тебе сказать… ты такая хорошая у меня, пойми… – пауза долгая, мучительная. Нет, это невозможно:

– Кто она? – это она задала вопрос… она сама! Хватит! Перед смертью не надышишься! – Ты просто скажи, кто она? Мне только это нужно знать!

– Лана! – быстро сказал он. Он тоже решил, что помирать, так с музыкой.

– Кто-о-о?

А что она хотела? Сколько им ещё вместе по симпозиумам ездить. Одно дело они делают. Партнёры.

Психолог.

Вот уж верно говорится: «По образованию».

Хотя… чужие проблемы она решает успешно.

Чувство голода опять подступило. Нет, почему она с собой ничего…

Она вздохнула обречённо, и взгляд снова вылетел в окно.

И – расхохоталась. Про себя, конечно, мысленно.

В ватном одеяле неба, среди прочих Облачных Сущностей толкался… окорочок! Да-да, куриный, солидный такой, со среднее облако, американский, одним словом. Ему было тесно, а ей – до слёз смешно. Вслух она, кажется, прыснула. Парень с девчушкой на боковой недоумённо повернули головы, посмотрели, впрочем, как в чёрную дыру, и сразу стали испуганно искать потерянные взгляды друг друга.

Как же хорошо когда-то елось в поездах. Ещё маленькой она ездила с родителями в Томск. Там жили родственники родителей, и поездки были достаточно частыми. Курицу всегда брали варёную, тучную, отец любил «повеселиться, особенно поесть», как он говаривал, в дороге. Это был ритуал: белый хлеб, огурцы, помидоры, свежие или солёные, в зависимости от времени года. Отец делово раздирал куриное мясо, отправлял в рот куски, хрустел огурцом. Мать скромно отрывала белые полоски с грудки, а доченьку награждали ножкой. Ах, какая это была божественная ножка! Эта, небесная, кстати, тоже… не эконом-класса. Вера снова посмеялась про себя: надо же, так хотеть есть.

Так они хотели есть когда-то давно с Игорем. Они были курсе на третьем, когда узнали друг друга и… влюбились! До беспамятства! И уже не могли друг от друга оторваться. Годы были трудные, перестроечные. Родители у обоих не богатые, а в эти годы и вовсе было не просто. Впрочем, «не богатые», это немножко спорное понятие. Для того времени позволить себе определить детей учиться в такое престижное учебное заведение, каковым являлся и в те времена медицинский институт, это всё равно круто. И всё-таки, в целом, так сказать, жили на пределе, ничего лишнего позволить ни себе, ни своим детушкам не могли. А те и сами это понимали, поэтому лишний раз у родителей материальную помощь не клянчили. Вот и выживали, как могли: и те, и другие.