Валерий Рыженко - Мистическое нечто

Михаила Ивановича продрал страх. Мужик слово в слово повторил сказанное прокурором. Как узнал?

– А узнал просто. – Борода с левого плеча перескочила на правое. – Прокурор и начальник полиции надрались в бусугарне и разболтали.

«Врёт. Вчера бусугарня была закрыта. Архиповна болела».

Михаил Иванович дёрнулся к двери.

– Да что Вы так волнуетесь. Вчера бусугарня была закрыта, но они говорили об этом два дня назад.

Михаил Ивановича хотел успокоиться, но последовала новая атака.

– А что Вы с прокурором и начальником полиции в письме Министерству предлагали. Запретить читать такие сказки, как «Дюймовочка». «Малыш и Карлсон». Это же шедевры. «Малыш и Карлсон» особенно хорош, но вы написали: сказка отрицает традиционные семейные ценности, формирует неуважению к родителям. Воткнули «Приключения Тома Сойера и Гекельберри Финна». Они, по вашему мнению внушают детям мысли о бродяжничестве, а сказка про «Колобка» содержит элементы физического насилия. Это Ваш интеллект Михаил Иванович. Он разваливает интеллектуальные ценности. Вернее, разваливает сознание. Разве Вы не достойны хворостины. Ну, чем плох Карлсон, – насел мужик. – Такой симпатичный. Вы только представьте.

Осадчему показалось, что мужик сузился, снизился, на спине появился пропеллер.

– А мучительница, какая прекрасная дама, – не отставал мужик. – Вы же любите дам? Любите. Я знаю, у Вас имеются одна мучительница, которая не отзывается на Ваши позывы, и Вы всячески стараетесь изгнать её из школы.

А это откуда?

Шум пропеллеров затих. Карлсон исчез. Вместо него появился Колобок. И, наконец, Том Сойер и Гекельберри Финн с сучковатыми палками.

Михаил Иванович затряс головой, чтобы выбить видения, особенно пугали Том Сойер и Гекельберри Фини.

– Скажите им, чтоб они убрали палки, – заорал он.

– Это кому Вы кричите? Кроме Вас и меня в кабинете никого нет. От страха у Вас галлюцинации. Осмотритесь.

Осадчий осмотрелся. Мужик был прав.

– Я вызову полицию, – вскинулся он и броситься к телефону.

Телефон исчез.

– А полиция уже тут.

Осадчий резко повернулся на голос. Перед ним стоял знакомый полицейский: младший лейтенант Афанасий Митрофанович Трутень, держа руки за спиной.

– Это ты, Афанасий? – усиленно протирая пальцами глаза, спросил он. – А как ты здесь оказался?

– Я полчаса стою тут, вызываю Вас на разговор, а Вы бормочите и в сторону смотрите.

– А где мужик с бородой? – Спохватился Михаил Иванович и завертел головой. – Он сейчас со мной говорил.

– Не было никакого мужика. Это Вам показалось.

Михаил Иванович вытер с лица лившийся потоком пот, и хотел облегчённо вздохнуть, но его упредил Трутень.

– Красивая пряжа у Вас на столе. Моей бы жене такую. Она мастерица по вязанию.

– Какая ещё пряжа, – буркнул Осадчий. – У меня не прядут, а учатся. – Он зацепил взглядом стол и обомлел.

На столе лежала не пряжа, а борода. Да, да. Та самая, которую таскал мужик. Выходит, что мужик здесь был. Если бы не был, то и бороды не было. Ох, как плохо было Михаилу Ивановичу. Собрав остатки сил, он выплеснул.

– Может быть, это кто-то из учителей мне принёс для моей жены? Она тоже вяжет. Но, – снова спохватился он, – это же не пряжа. Это борода.

– Хорошая борода для деда Мороза, – сказал Трутень – Кто-то из преподавателей притащил.

– Возможно. – Осадчий повеселел, а потом насторожился. – Ты зачем пришёл ко мне?

– По приказу.

– Какой ещё приказ?

– Да вот. Раздевайтесь.

– Ты не предлагай это дело, – взвился Михаил Иванович. – Ты что свихнулся? В школе?

– Тут другое. Понимаете, мне приказали прокурор и начальник полиции. Трёпку им задали сверху. Вмешались не в своё дело. Им порядком в посёлке нужно заниматься, а не сказки критиковать. А приказ лёгкий. Плёвый. – Афанасий вытащил руки из – за спины. Хворостина. – Отпороть мне сказали Вас.

Михаил Иванович передёрнул плечами.

– И мужик хотел меня отпороть, а не отпорол, – как бы с сожалением промолвил он. – А ты за что хочешь меня пороть?

– Вы подставили и прокурора, и начальника полиции своим согласованием с ними письма.

– А! – приходя в себя, злобно забормотал Михаил Иванович. – Теперь всё ясно. Я всё понял. Всё понял. Это они подослали мне того мужика, чтобы потрепать нервы. И намёк дали. Бороду прислали. Такие бороды в тюрьмах выращивают. Хворостиной грозят. Деньги хотят из меня вытянуть. У, подлецы. Ты только не говорим им, что я так о них, – застрочил он. – У сволочи. Ты только не говори им, что я так о них.