Ивон Кёр - Сквозь призму

Мелисса души не чает в своих питомцах, а потому никогда не жалеет на них не только денег и сил, но и времени. Но в этот вечер прогулка не задается. Девушка ощущает себя уставшей, морально и физически. Почти все утро Лисс провозилась с эскизами, параллельно продолжая споры с Макферсоном, её не начальником, но почти партнером. Поэтому, пройдясь пару кварталов пешком, она вскоре сворачивает обратно, виновато поглядев на псов.

Из головы не выходят мысли о Гэри и том дне, окончание которого девушка предательски не помнит. Мужчина так ничего и не сказал. Так много вопросов и так мало ответов. Поддавшись собственным мыслям, девушка громко цокает, заходя в дом. Псы, довольно виляя хвостами, направляются к мискам с водой, Мелисса же устало плетется наверх, где, раздевшись, тихо забирается под одеяло. Бенджамин уже сопит, лежа к Лисс спиной, вид которой лишь приумножает тяжесть в груди девушки. По ночам, оставаясь наедине с собственными размышлениями, она скучает в разы сильнее.

Ладонь осторожно касается мужской руки, соскальзывает на грудь, и Мелисса прикладывается ближе, обняв мужа и уткнувшись тому в шею с мыслями о грядущем воскресении.

– Все в порядке? – непринужденно спрашивает Кристина. Племянница не смотрит на Джона, зато мужчина теперь вопросительно воззрился на нее. Точнее, на девичьи руки, что ловко, но лениво орудуют ножом, нарезая ингредиенты для греческого салата.

– К чему вопрос? – он откладывает в сторону бумаги с наброском нового макета и, сгорбившись над столом, опирается на него локтями.

– Просто, – блондинка так и стоит к дяде спиной, но мелькнувший профиль успевает продемонстрировать незатейливую улыбку. – Ты будешь индейку или курицу? – звучит еще более буднично. Продолжая расправляться с помидорами, она поднимает глаза к потолку, и спустя пару секунд кухню пронзает громкое «Ауч!»

Нож с грохотом отлетает в раковину, и девушка, скукожившись от рези в пальце, закрывает его второй рукой, на что Джон шумно выдыхает. Он не любит излишне драматизировать, но движения его всё же спешные и ловкие.

– Горе-повар, – Маллиган с доброй усмешкой протягивает племяннице полотенце. – Если не покалечишь себя, то не откажусь от индейки.

Порез, на первый взгляд, не глубокий, но крови много. Белоснежная махровая материя наскоро окрашивается багровым, придавая вещи толику экспрессионизма.

– Прижми посильнее, – Джон с хмурым видом продолжает попеременно наблюдать за пальцем и лицом Кристины.

– Что там, кстати, с работой, Джон? Надеюсь, ты, наконец, надерёшь зад Майклсону? – девушка, последовав совету дяди, сильнее обматывает и перетягивает палец, но выглядит всё так, точно Крис решила его придушить. – Я не выдержу лицо этого самодовольного индюка на рождественском корпоративе.

– Особенно то, как он к тебе клеится. Боюсь, что тоже не вынесу…

– Фу, ему же сорок пять, – нервный смешок девушки смешивается с звучным гоготом Джона.

– Этот говнюк в самом расцвете сил, – Джон, миновав символичную линию, разделяющую кухню и гостиную, возвращается на диван, расположенный прямо напротив окна, открывающего вид на бескрайнее море. У мужчины еще уйма дел, но, лишь заглянув в бумаги, он вскоре понимает, что работа не идет. С уст сходит протяжный вздох, а потяжелевшие веки медленно тянутся вниз, когда Маллиган устало откидывается на спинку. Но желанного спокойствия он не ощущает. И причиной тому служит чужой взгляд. Не пристальный, но достаточно внимательный, чтобы просверлить в затылке солидное отверстие.

Несмотря на желание, Джон не оборачивается, чтобы пресечь племянницу. Он заметил, что в последнее время у Кристины появилась эта нездоровая – в какой-то мере – забота о нем. Точно он, взрослый и здравый мужчина, вдруг обратился в маленького ребенка, нуждающегося в опеке. И поставь он себя на место девушки – сумел бы понять, хоть отчасти, но больше всего на свете Джон хочет забыть о случившемся. А такое внимание едва ли позволит.

Прочистив горло, Маллиган все же оборачивается, когда шуршание и движение позади становится увереннее. Племянница уже закончила с перевязкой пальца и принялась за отбивку филе. Постукивание кухонного молотка навеивает сонливость, и привлекательная мысль вновь откинуть голову и позволить себе отключиться, повторно успевает заглянуть в голову Джона. Но очередной удар по куску мяса смешивается с тройным стуком в дверь.

– Похоже, индейку придется с кем-то делить? – мужчина мириться с мыслью, что сон придётся отложить на ночь и, неохотно поднявшись, плетется к парадной двери.