Дженн Беннетт - Лунный свет

Мелинда махнула рукой на вереницу круглых аквариумов, выстроившихся за стойкой администратора. В каждом из них плавала оранжевая золотая рыбка, которую могли взять напрокат гости, желавшие, чтобы она составила им в номере компанию. Помимо прочего, в мои обязанности входило кормить в полночь оставшихся не у дел рыбок и заполнять небольшие карточки с именами питомцев. Когда мне сообщили эту новость, она стала хрестоматийной изюминкой на торте, потому как дома я давно привыкла держать рыбок.

– Задумка с золотыми рыбками, надо полагать, пользуется огромным успехом, – сказала я.

На инструктаже мне говорили, что семьи их буквально обожают. После заселения ребятишки могли выбрать одну рыбку, и тогда кто-то из обслуги затаскивал аквариум с избранницей в номер.

– Так оно и есть, – подтвердила Мелинда, – никаких рыбок никто не убивает. Иногда на них нападает какая-нибудь болезнь, в иные разы очередной возбужденный ребенок может выловить из аквариума его обитательницу или плеснуть в воду апельсинового сока… Поэтому время от времени нам конечно же приходится их терять. Но потехи ради их никто не убивает. Да и потом, золотые рыбки в любом случае долго не живут.

Я знала наверняка, что это не так, но ничего такого, разумеется, не сказала.

– Что касается Октавии, то она обитает в изготовленном по спецзаказу аквариуме стоимостью в полмиллиона долларов, – продолжала Мелинда, – и местные жители, и туристы ее буквально обожают, и в компании подружек, морских звезд, она чувствует себя на вершине счастья. Каждая Октавия содержится у нас год – осенью мы выпускаем ее в залив Саунд, а сами ловим другую.

– Постойте, как это?

– Они и живут-то год или около того. Поэтому по прошествии этого срока их приходится отправлять «на пенсию» и отлавливать молодых. Но если постояльцы проявят в этом вопросе настойчивость, скажешь, что нынешняя Октавия – отпрыск предыдущей. Ну а если кому-то не понравится, как мы здесь все устроили, отсылай ко мне – с такими я говорю сама. Поняла?

– От и до, – ответила я, хотя эти сведения мне совсем не понравились, но, поскольку для Мелинды это явно была больная тема, обрадовалась возможности закруглить рыбный вопрос и направилась к входной двери, где ей предстояло представить меня трем оставшимся «полуночникам».

С одним из них – Джозефом – мы уже встречались. Как оказалось, он не только приглядывал за дверью, но также исполнял обязанности носильщика и посыльного каждый раз, когда постояльцам требовалось отнести багаж или забрать с подземной парковки машину – до самого окончания смены Летучих мышей, когда на утреннюю вахту заступала команда Петухов.

Рядом с Джозефом стоял студенческого возраста здоровяк по имени Чак, громогласный и малоприятный секьюрити, трудившийся под началом начальника охраны мистера Кеннета.

– Как жизнь, мамзель?

– Окажи любезность, воздержись от использования этого словечка, – возмущенно заявила Мелинда, – оно может означать совсем не то, что ты думаешь.

– Но это же просто «девушка», только по-французски, – возразил Чак, чавкая во рту жевачкой, – ласкательное обращение. А почему у нее на беджике не имя, а прозвище?

Я опустила на бирку глаза:

– Меня действительно зовут Верди.

– Мама назвала тебя Верди? Она у тебя что, хиппи?

– Она умерла.

– Блин! – смутился Чак. – Опять херню сморозил.

– Соблаговоли воздержаться на работе от бранных словечек, – устало молвила Мелинда.

Он ее напрочь проигнорировал.

– Значит, Верди. Сдохнуть мне на этом месте, если ты знаешь, что наш Джозеф – потомок вождя племени Сиэтла, – поставил меня в известность Чак.

Джозеф тяжело вздохнул и отбросил с глаз прядь темных волос.

– Моя семья из Пуйаллапа, это где Такома. Совершенно другое племя.

– Да какая разница? Главное, скормить это дерьмо клиентам, – с ухмылкой сказал Чак. – Верно я говорю, босс?

Теперь уже Мелинда проигнорировала его самого.

– А это наш водитель, – сказала она мне.

Когда она махнула рукой, дабы привлечь внимание парня моего возраста, в нос тут же ударил запах ее шоколадного лосьона. Энергичный и худой, шофер стоял по другую сторону гостиничного мини-вэна и весело трепался с каким-то таксистом, напрочь не замечая Мелинду.

– Он наполовину глухой, – изрек Чак, – думаю, это просто здорово – можно плевать на любого, с кем не хочешь знаться.

– Просто у него дефект слуха, – тихо поправила его Мелинда, – поэтому в общении с ним порой приходится проявлять терпение.