Алексей Мальцев - Уймись, конопатая!

Руки доктора на автомате делали то, что требовала профессия: ощупывали, проверяя на прочность, кости, измеряли давление.

Как из глубины, откуда-то из солнечного сплетения всплывала неприятная догадка: «Господи… Это из-за тебя, конопатая, он ее так. Ты виновата! Зачем вмешалась? Кто просил? Втихую ушла бы на работу, и ничего бы не произошло. Была ведь возможность!»

– Что это ты здесь делаешь? – нарисовавшийся в кадре Красильников был совсем некстати. – Твоя родственница? Племяшка?

– Не все ли равно? Так, мимо проходила, – бросила она и метнулась к Илье Семчуку, дежурившему в санпропускнике доктору. На ухо продиктовала самое необходимое, что нужно сделать в первую очередь.

Уже на крыльце вспомнила, что машина в сервисе, и едва слышно выругалась: по-быстрому добраться в отделение на Кировоградской не получится. Разве что такси или частника какого поймать прямо у больницы.

– Возьми мою, коробка автомат, удобно.

Она вздрогнула, обернулась. Эдуард стоял сзади и протягивал ключи от своей «мазды».

– А если разобью?! – решила съязвить она, забирая ключи.

– Переживу как-нибудь, – пожал плечами бывший муж. – Не чужие ведь люди. Зря замыкаешься, что я, не понимаю?

Перестроившись в крайний левый ряд, Вика подумала, что ситуация переворачивается на сто восемьдесят градусов: после развода ей помогал Стас, пытаясь как-то оградить от житейских неурядиц, сейчас Эдуард подставляет плечо.

Как-то не получается у нее одинокой побыть. Не судьба, видимо.

Мест на парковке у отделения полиции не было, пришлось пристроить «мазду» абы как – рискуя, с одной стороны, привлечь внимание ГИБДДшников, с другой – создать трудности для выезжающих со стоянки водителей.

– За что ты ее так? – накинулась она на бывшего любовника. – Что она тебе плохого сделала? Сам ее затащил…

Вика вошла в роль, хотела уже раскрыть подробности утренней сцены, но вовремя одумалась: в кабинете кроме них со Стасом находилось еще двое полицейских. Заривчацкий сидел в наручниках на широкой скамье, смотрел в одну точку и молчал. В глазах стояли слезы, следы от слез были на щеках. Он никак не отреагировал на ее появление. У Вики сложилось впечатление, что он успел что-то принять: то ли выпил, то ли «ширнулся» – она знала, что такое случается в его жизни.

Рядом с ним перетаптывался с ноги на ногу прыщеватый паренек – вроде как охранял. Вика поймала себя на том, что легко могла представить прыщеватого в белом халате в какой-нибудь лаборатории с подопытными мышами… Но никак не в полиции. Форма лишь подчеркивала его угловатость и какую-то незащищенность. Даже беглого взгляда было достаточно, чтобы понять: если задержанный рванется, его не остановит и взвод таких… прыщеватых.

Участковый Борщук сидел за столом, переводя взгляд из-под одутловатых век с вошедшей Вики на задержанного и обратно.

– Извини, я не должен был тебя вызывать, – монотонно, словно робот, произнес Стас. – У тебя своих дел полно. Смалодушничал, признаю…

– Раз уж вызвал, говори, за что ты ее?

– Ты же со мной не поговорила, убежала, – так же монотонно прозвучало в тишине. Он «перепрыгнул» с одной темы на другую, даже не заметив. Во всяком случае, так Вике показалось. – А зря… Видишь, как получилось? Жизнь, она не укладывается… как там у вас? В один диагноз.

Вика почувствовала, как щеки начинают краснеть, а все тело изнутри словно наполняться горячим гелием: еще немного, и сквозняк ее подхватит и понесет далеко-далеко. Стас тем временем продолжал:

– Любишь эффектные сцены закатывать? Что ж, валяй! Видишь, я тоже закатил. У кого получилось круче?

– Я спрашиваю, за что?! – не выдержала она. Голос сорвался на крик. Вика чувствовала, что еще немного, и вцепится ему в волосы, начнется истерика.

– Пусть фильтрует базар, – со вздохом выдал вердикт задержанный. – Решила, мандавошка, блин, что раз ты нырнула за борт, то ей можно… это… всю… лодку занимать! Такое про тебя начала… А сама… твоего мизинца на ноге не стоит. Сучка! Оборзела, дальше некуда. Пришлось показать, где ее место.

Услышав сказанное, она задохнулась. Набрала в грудь воздуха, но сказать ничего не смогла. Словно вмиг забыла, как это делается.

– Виктория Юрьевна, думаю, достаточно, – явно занервничавший потный Борщук, изменившийся за эти месяцы, кажется, не в лучшую сторону, поднялся из-за стола. – Зебзеев, уводи задержанного.

Чтобы присутствующие не смогли разглядеть слез в ее глазах, Вика отвернулась. Она слышала за спиной шаги, тяжелое дыхание Стаса – чувствовала, как ему не по себе. Он был мужчиной, не привыкшим держать внутри то, что требовало выхода. Он мог взорваться в любой момент. Невзирая на полицейских, наручники, прутья решеток… Его ничто бы не остановило… Она вдруг поняла это. Между ней и Стасом никого не было. Никаких преград.