Анастасия Кодоева - Четыре дня

На море становилось с каждым годом все скучнее и жарче. Камешки в волнах шипучей пены больше не обладали той магической силой.

Отчаянно хочется продлить этот момент удовольствия, растянуть его до бесконечности, как жвачку, которую дети наматывают на палец. Но есть одна небольшая поправка: чтобы жвачка растянулась, она должна превратиться безвкусную…

Вскоре, спустя несколько месяцев, в преддверии Нового Года я впервые почувствовала, что происходит что-то не то. Куда-то исчезла тайна, предвкушение волшебства больше не будоражило, как прежде. Подготовка подарков, блюд, нарядов и развлечений вдруг превратилась в обычную рутинную обязанность.

И тогда двенадцатилетняя Нина в кудряшках и в синем новогоднем платьице сделала свое первое «гениальное открытие». В мире есть то, что нам неподвластно. И это – почти всё. Эта мысль поразило меня, как молния!

Само собой, не каждый день ребёнку приходится сталкиваться с такими выводами. Куда уходит волнение, новизна? Я не знала ответа на этот вопрос.

Захватив ежедневник, кошелёк и список всего необходимого, я вышла из дома. В офисе закончились чай и сахар, ещё нужны были пакеты и салфетки.

Салфетки расходуются быстрее, чем сахар и чай, потому что в кабинете семейного психолога люди плачут. Часто плачут, много плачут… Охотно и не очень, громко и тихо. Некоторые плачут с истерикой и катанием по полу, а некоторые – беззвучно, как тень.

По слезам всё можно сказать о человеке! Кто-то сказал, что глаза – это зеркало души, но я думаю, это не совсем так: слёзы – вот зеркало души.

Моя корзина наполнилась почти до самого верха, пока я не обнаружила, что в ней слишком много лишнего. Где-то я читала, что шопоголики заполняют товарами свою внутреннюю пустоту. Зазвонил телефон.

– Привет! Зай, знаешь, такое дело, – начал рассказывать муж очень возбужденно, а это на него очень не похоже.

«Тут что-то не так», – решила я.

– Привет, Зай.

– Ты знаешь, наверно, я не приеду сегодня…

– Что случилось?

– Надо ехать вечером… Будем по ресторану общаться, срочно – кипяток.

Мне нечего было ответить, и пауза затянулась. Валера пытался заполнить тишину в трубке, а я замерла и слушала.

– Да, я помню… Ты хотела, чтобы мы вместе провели этот вечер. Да, билеты. Да. Помню, помню… Ну, сходи с подружкой, ну Элю возьми, а? Ну Зай… Ну, ты же понимаешь, как важно это всё! Уже и так застряли по самое… Я откажусь, вот позвоню и откажусь. Хочешь?.. Ну, что ты молчишь?.. Новые инвесторы обещают хорошие деньги! Ты не обижаешься? Нет? Ну, ладно.

Я не удержалась и съязвила:

– А ресторан? Мне тоже с Элей идти?

– Хочешь, не поеду туда, к черту заказ, ну вдвоем пойдем, посидим, и пошли они…

У меня появилось чувство вины за то, что я хочу пойти со своим мужем в театр и в ресторан, поэтому я молчала.

– Давай так: я поработаю, а мы на следующей неделе сходим, куда хочешь, Зай…

В корзину упала ещё пара зеленых и оранжевых салфеток – уже не для клиентов, а для меня. Слёзы подступали очень подло, исподтишка. Вот так всегда! Если слёзы – это зеркало души, то мои слёзы всегда возникают непредсказуемо, я не знаю, когда их ждать, в какой момент они преподнесут мне сюрприз.

Плачу ли я с клиентами? Нет, но иногда хочется. Плачу ли я над фильмами? О, да. И ещё над мультиками, когда смотрю их вместе с Илоной. Плачу ли я о себе? Получается, что да.

Всё ничего, просто романтический вечер, которого мы ждали полгода, только что отменился. Мы очень старались достать билеты на премьеру. Мы или я?

Всё ничего, просто между мной и работой муж выбирает работу, а ещё пытается переложить на меня ответственность за свой отказ от встречи. Мне стало не по себе, и я пошла к выходу.

Внутри, в районе грудной клетки, всё колотилось, сильные эмоции вызвали сильный телесный отклик. Злость и вина – признак манипуляции. Ненавижу, когда мной манипулируют.

Когда мои клиенты плачут, я спрашиваю, о чём их слезы?.. Я задала себе этот же вопрос, и поняла, что сейчас, в эту минуту, я плачу о том, что наша душевная близость уже давно осталась в прошлом, а вместо нее я получаю букеты от чужих людей.

Начало отношений с Валерой врезалось в память как что-то сказочное, нереальное, как будто так бывает только в книгах. Любовный роман, который кто-то сначала увлеченно читал, а потом небрежно оставил на полуслове и выбежал в летний сад, утопающий в зелени.

Книга так и осталась брошенной на столе, лишь весенний ветер покачивает шторы и шелестит страницами. И вот, комната опустела, лишь солнечные блики играют на столе. Там чувствуется запах сирени, тягучая сладость мёда, и там до сих пор живы мои фантазии.