Александр Венгер - С рифмами и без. Стихи, рассказы, миниатюры

Страшный, голый до пояса, с нагайкой в руке предстает он перед супругой и начинает нещадно хлестать визжащую женщину. Дойдя до изнеможения, он возвращается в кабинет, прячет нагайку за икону, снова размашисто крестится и надевает халат.

Такие философские диспуты происходят у них пару раз в месяц. Конечно, какой-нибудь искушенный психоаналитик усмотрит тут скрытое извращение и не преминет помянуть маркиза де Сада. Однако на самом деле православный философ лишь оттачивает таким способом свой полемический талант, а Софья Павловна по мере сил этому способствует.

Остается добавить, что живут они очень счастливо, только Софи не носит платья с декольте, поскольку рубцы от нагайки слегка портят ее роскошное тело.

На ежегодном заседании Королевского антропологического общества с большим интересом был прослушан доклад некого одноногого миссионера об открытом им островном племени, название которого невозможно произнести из-за отсутствия в европейских языках соответствующих фонем. Мудрецов в этом племени метят особой татуировкой, которая наносится на подошву левой ноги. Меченый островитянин целыми днями сидит на скамейке, задрав ногу кверху, чтобы все видели, с кем имеют дело. Соплеменники обращаются к нему за советом, он же всегда молчит, ибо нет такого вопроса, который был бы достоин его внимания.

Если в племени обнаруживается два мудреца, то они садятся один напротив другого и каждый молча созерцает подошву собрата. Этот бессловесный диспут может продолжаться несколько дней. Тот, кто первым заснет и свалится со скамейки, считается проигравшим. Ему удаляют татуировку вместе со ступней, и после этого бывший мудрец становится исключительно болтлив. Все относятся к нему с великим почтением и внимательно его выслушивают.

Миссионер, рассказавший про эти обычаи, долгое время был мудрецом в племени с непроизносимым названием. Он мечтал проповедовать, но был вынужденный молчать. Поэтому он нарочно проиграл состязание, а в дальнейшем обратил в христианство всех островитян. Его оппонент, объявившийся на острове буддийский монах, оказался не столь сообразителен. Он до сих пор сидит, задрав ногу и тщетно ожидая возможности донести до новоявленных христиан учение великого Будды.

Среди животных истинная мудрость встречается нечасто, но я знавал одного мерина, наделенного ею в полной мере. Он был сив, спокоен и не обращал ни малейшего внимания на окружавших его кобыл. Мерин ходил неторопливо, покачивая головой в такт своим мыслям. Мысли эти были о смысле жизни, о законах мироздания и о том, дадут ли ему сегодня овса.

Насколько я помню, со смыслом жизни мерин так и не сумел разобраться. Зато законы мироздания ему удалось свести к трем основным постулатам, которых он, впрочем, никому не излагал. В его сивой голове они принимали причудливую метафорическую форму.

Из уважения к мудрости сивого мерина хозяин не заставлял его работать. Лишь изредка на нем катали ребятишек, и он нес их так осторожно, что даже самый маленький ни разу не упал. Мерин не кусался, не лягался и неукоснительно соблюдал десять заповедей. Он никогда не вступал в споры, прощал обиды и, как Иов, безропотно принимал язвы, насылаемые на него Господом.

Часто ли мы встречаем столь мудрое смирение у людей?

Царь Соломон, сын Давида, прослыл мудрейшим из мудрых. Давид тоже был не дурак, но до сына ему было далеко. Соломон повелевал джиннами, понимал язык животных и писал назидательные притчи. У него была тысяча жен, и он умудрялся всех их удовлетворить. Он основал копи, в которых добывал полезные и бесполезные ископаемые. Полезные он употреблял на благо своего народа, а бесполезные, но красивые дарил женам. Соломон построил Иерусалимский Храм в честь Единого Б-га и поставил вокруг изваяния многочисленных богов, привезенные его женами из разных стран. Он посвящал женам стихи, развлекал их мудрыми речами и смешил до слез, пересказывая разговоры дворцовых крыс.

После Соломона таких мудрецов уже не было. Он был последним из тех, кто не боялся подсмеиваться над собственной мудростью и жил в свое удовольствие, окруженный тысячей жен, легионом джиннов и мириадами тварей, чей язык он понимал и любил.