Д. Ман - Хутор Магистра

Но меня ждали. Я увидел нашу буханку и Юзека, машущего мне из кабины. Потом он выскочил из буханки и побежал мне навстречу.

– Вернулся, значит… – сказал он, выхватывая у меня из рук сумку.

– А куда я мог деться… вы мне теперь, как родные, а хутор – дом родной.

И самое интересное, что я говорил искренне. Я действительно был рад Юзеку до такой степени, что когда увидел его и буханку с платформы, чуть не прослезился.

– А я уже думал, что своим ходом буду добираться…

– Я тебя вчера ждал, потом на хутор поехал, доложился… а Магистр сказал, что будем встречать три дня, мало ли что могло случиться. Может на поезд опоздал. Опоздал, да?

Я не знал, что сказать, и просто кивнул.

– Никто из наших в тебе не усомнился. Даже Кощей… Он знаешь что сказал: «Колька нас по своей воле никогда не кинет, и нечего паниковать до времени». Он же психолог, человека насквозь видит. Он же этот, как говорят… вспомнил: «Целитель человеческих душ». А Магистр вчера в город уехал по делам. У него вчера сеанс связи был, после него и собрался.

Мы знали, что у Магистра есть свои люди на «большой земле», и он с ними периодически связывается. Периодически, потому что в теневой зоне никакая связь не работала, мобильные телефоны здесь были ни к чему. Чтобы связаться, Магистр покидал зону, выходил в деревню, но и здесь связь была плохой, и только в районе сторожевой будки можно было позвонить, потому что где-то рядом в лесу была ретрансляционная антенна на сосне, грамотно замаскированная…

Юзек был в ударе, болтал всякую чепуху. С ним такое бывает от переизбытка чувств. Я видел, что он тоже рад меня видеть. До чего же приятно знать, что где-то тебя ждут…

По приезде я сразу направился к Кощею, отчитаться о поездке.

– Вроде всё в порядке, – сказал он. – О задержке не спрашиваю, захочешь, сам расскажешь… но Магистру, если заинтересуется, придётся исповедаться. Но от него никто не узнает… могила, – И, усмехнувшись, добавил: – Тайна исповеди… да шучу… иди уже.

Я развернулся и вдруг услышал:

– Стой. А чего это у тебя воротник у куртки распорот?

Я стоял и соображал, что бы ему поправдоподобнее впарить…

– Чего напрягся? Ты не один такой с распоротым воротником из города вернулся. Есть тут такие… которые в командировочные не укладываются… Василисе-то чего-нибудь привёз?

– Плитку шоколада…

– Вот и неси.

Я зашёл к Василисе на кухню, она суетилась у плиты и, увидев меня, воскликнула:

– Давай к столу, я тебе сейчас накрою. Юзек уже поел, тебя ждала.

Я положил на стол плитку шоколада.

– Тебе, и спасибо.

– Да не надо мне ничего… Столько лет живу… потому всё наперёд знаю. Сколько бы денег ни было, их всегда мало. А тем более в городе, там соблазн велик. В магазинах глаза разбегаются, чего только нет. Знаю я вас, внучков, как облупленных…

– Уж прямо и внучков… сынки, это ещё может быть, но и то с натяжкой.

– А сколько ты думаешь мне лет?

– Ну… – я замялся. «Сколько сказать, чтобы не обидеть… а выглядит она на шестьдесят плюс, минус».

– Мне девяносто три по паспорту будет. Что, не ожидал? Вот поэтому все вы внучки.

Я, и правда, не ожидал, и удивился.

– Ну, такого просто быть не может…

– Ты, Коля, многого ещё не знаешь об этом месте, и не мне тебе об этом рассказывать. Не уполномочена. Всё в своё время. А о себе могу. Ты ешь, давай, стынет всё.

Василиса уселась в кресло.

– Родилась я в этих местах, в деревне Ивановской. Это та деревня, которая теперь забором огорожена. Росла, время шло, всё менялось. Не буду тебе историю страны рассказывать, сам знаешь… Люди уезжали, лучшей жизни искали, ну, и я уехала. Устроилась в городе, к учёному человеку горничной, по хозяйству помогать. А учёный этот и был Лев Спиридонович. Магистр значит. Мы вместе с ним с давних пор. Это я ему о здешней теневой зоне рассказала. Тогда я её по-другому называла – Чёртовым лесом. Случалось там разное, а может легенды местные. Но никто к глухой и заболоченной зоне леса не приближался, стороной обходили. Говорили, там черти живут. А он как раз аномальными явлениями интересовался, приборы разрабатывал для расширения восприятия…

– Я слышал, что он физик, квантовой физикой занимался.

– Он много чем занимался, а это его проект, познание окружающего мира. Он хочет видеть больше, чем видит человеческий глаз, слышать лучше… Он мне всё время говорил, что вокруг нас много интересного, но человеческие органы чувств не в состоянии это воспринять. Удалось ему пока линзовый монокль сделать, уж не знаю, как… Он через него зоны аномальные видит и может туда пройти. Вот Юзек, он их просто чувствует и находит, такой уродился. Лев Спиридоныч таких уродившихся и стал выискивать, изучать… Вот тебе кратко и вся история.