Мариша Кель - Жуткое дальнодействие

Мой, казалось бы, простой и безобидный вопрос заставил клиента отвести взгляд. Я даже подумала, что он не услышал моих слов.

Дав ему возможность еще раз оглядеться и подумать, я повторила вопрос.

Но ответом снова было молчание.

Предположив, что ненароком чем-то могла смутить сидящего напротив мужчину, я предоставила ситуации возможность идти своим чередом. Устроившись поудобней, стала ожидать, когда клиент посчитает нужным начать беседу.

Его неоправданно длительное молчание было одной из самых ярких причуд, с которыми мне за годы практики пришлось столкнуться. Он прерывался в самых неожиданных моментах своего изучения пространства вокруг. Затем пристально смотрел на меня некоторое время, а после без всяких объяснений, молча, вновь возвращался к обстановке моего кабинета. С любопытством разглядывал портьеры, карнизы и высокие потолки помещения. Его взгляд медленно и бесстрастно блуждал по бесконечным полкам с книгами вдоль стен и вновь уходил в потолок.

«Что у него в голове?» – был мой главный вопрос.

Ничем не примечательное спокойное лицо, с правильными чертами. Вот только глубоко прорезавшие кожу морщины, пересохшие губы и воспаленные белки глаз говорили о его бессонных ночах.

Я подробно, без стеснения разглядывала мужчину, стараясь хоть в наметках составить его психопортрет.

Он не был похож на очередного обычного клиента. Из тех, что с охотой использовали отведенный им час и практически не замолкали.

Этот мужчина молчал.

Тишину нарушали мои редкие вздохи и непрерывное, настойчивое тиканье настенных часов.

Пробыв в непонятной безмолвной ситуации более получаса, словно сговорившись, мы одновременно взглянули на часы.

Время всегда было моим спасением.

Огромные массивные часы, висевшие справа, дарили мне надежду, стоило взглянуть на резвую секундную стрелку. Их громкое равномерное тиканье было успокоением, точно шепот: «Еще чуть-чуть, чуть-чуть, чуть-чуть…».

И когда молчание моего собеседника затянулось, я вновь услышала: «Чуть-чуть…».

Бросив взгляд на стрелки, я не без удовольствия отметила, что оставалось менее десяти минут до окончания сеанса.

– Я говорил, что звуки меня раздражают? – вдруг произнес он.

Вернув свое внимание к собеседнику, я наткнулась на его растерянный взгляд.

– Вы говорили, что не переносите шума, – согласилась я.

– Ну, это же невыносимо? – еще более растерянно произнес он.

– Что именно?

– Вот это…

Подняв указательный палец вверх, он поймал ритм тиканья часов и прибавил:

– Бац-бац-бац-бац… Точно по голове.

Затем, сделав глубокий вдох и вслух досчитав до пяти в раздражающим его ритме, улыбнулся сам себе и прибавил:

– Я псих?

– Еще нет, но если вам не оказать нужную помощь… – пошутила я.

Он еще раз улыбнулся, уже мне в ответ.

– У меня затяжная форма депрессии.

– О, вы пришли уже с диагнозом? – удивилась я.

Он кивнул со всей серьезностью, что откровенно забавляло.

Передо мной действительно сидело стрессовое расстройство, застрявшее в депрессивном эпизоде.

Такие индивиды, как привило, требовали много времени и внимания. А у меня не было желания делиться ни тем ни другим впустую.

Это была наша первая сессия, но несмотря на то, что ко мне обратились за помощью добровольно, со мной почему-то не хотели общаться по делу.

Клиент категорически отказывался отвечать на элементарные вопросы о себе. Лишь одна тема разговора была нам доступна – его настоящее. А в настоящем его волновал звук часов.

Обычно на моих сессиях ничего сложного не происходило. Только беседа с клиентом, который должен был рассказывать о прошлых переживаниях и нынешних впечатлениях, жаловаться, открываться в своих желаниях и чувствах. Только в такой ситуации я имела возможность помочь.

Я бы выслушала, постаралась уловить ход мыслей. В дальнейшем помогала бы с концентрацией и удерживанием внимания в определенном, нужном направлении. Возможно, даже дала бы какие-то объяснения.

Аналитический процесс с безмолвным пациентом у нас не строился. Да и вообще, никакой процесс не получался.

– Это, конечно, замечательно! – начала я. – Вы даете мне массу времени подумать о своем. Но тем не менее, если вы не начнете рассказывать, не проявите инициативу… – я старалась говорить медленно и спокойно, никоим образом не выдавая своих эмоций. Гнев, раздражение, сильнейшее чувство фрустрации [1] Фрустрация – обман, тщетное ожидание. Психическое состояние, вызванное неуспехом в удовлетворении потребности, желания. силились взять верх, но я не позволяла. – Вы не хотите рассказывать… Чтобы помогать вам, я должна смотреть на мир так, как смотрите вы. Мне также важно знать, как вы принимали решения в прошлом, чтобы помочь вам принимать и понимать настоящие – то, что происходит с вами сейчас. Нам нужно попытаться построить доверительные отношения, это наша цель. А для этого необходимо начать строить диалог, – точно ребенку, попыталась объяснить я. – Иначе нам придется расстаться, а мне надо будет честно признать свою беспомощность.