Галина Мухина - Сын Дьявола

Он пристально, и даже дотошно вглядывался в Аарона, пытаясь найти некую зацепку или разгадку, точнее, понять, почему от него веет чем-то таким зловещим. В отличие от маленького Хуана, Бенедикт был не из пугливых, и подобные явления всегда вызывали в нем интерес.

Вдруг его пронзила резкая судорога, а лицо покрылось холодной испариной.

– Что с вами, отец Бенедикт? – поинтересовался Аарон, завидев, что священника стало потряхивать. – Вам плохо?

Нет, это, видимо, действие лекарства, – отвечал, запинаясь, Бенедикт. – Я страдаю мигренью, возраст, знаете ли, в лазарете мне дали специальную настойку. Видать, я хлебнул лишнего. Случившееся сегодня совершенно выбило меня из колеи, и головную боль ничем было не утолить. Места не могу себе найти.

– Можно мне взглянуть, отец, что вы употребляете?

Бенедикт удивился, зачем это Аарону вдруг понадобилось знать, каким лекарством он лечится. Однако тут же достал из внутреннего кармана флакончик с настойкой, причем открыл, чтобы сделать очередной глоток, но Аарон резко остановил его.

– О, не пейте это, отец Бенедикт! Вам это не только не поможет, но и усугубит ваше состояние.

– Вот как! – разозлился Бенедикт на выказанное Аароном действие. – Быть может, вы располагаете сведениями, что бы мне могло помочь?

– Увы, вам уже ничего не способно помочь, святой отец!

– То есть как?

– Да вот так! В ваших трактатах о черной магии и колдовстве и их влиянии на психику человека, кои вы успешно превратили в свое время в пепел, вы описывали лечебные свойства трав, которые ведьмы изготавливают для приворотных зелий, тем самым одурманивая своих любовников, и делают их неспособными к зачатию потомства. Иногда теряется и мужская сила. Впрочем, для этого, однако, надо постараться. Вы также упомянули, что такие любовные снадобья могут вызывать мигрени, иными словами, нестерпимые головные боли.

– Откуда вам все это известно? – испуганно спросил Бенедикт, он так возмутился, что у него даже прошли те самые боли. – Вы здесь, чтобы шпионить за мной? Вас прислала инквизиция?

– Успокойтесь, святой отец, я не имею никакого отношения к инквизиции. Однако мне доподлинно известно, кто изготавливает для вас эти зелья. Ваша любовница, монахиня Анита. Она поит вас этим снадобьем вот уже лет десять, с тех пор как вы сбежали от той самой инквизиции в монастырь Сакромонте. Впрочем, ее влияние на ваше сокрытие оказала именно она. Уж больно вы ей полюбились. И это несмотря на то, что ей тогда было всего четырнадцать. А вам тогда… под пятьдесят. – Я не знаю, кто вы и что за вздор вы несете, – говорил Бенедикт, перейдя в атаку, – но, во-первых, это не ваше дело, кто с кем, когда и во сколько лет… Вам бы лучше за собой последить и за вашим сыном. Чем копаться в чужих грешках, поройтесь в своих. Стоит только начать, до чужих уж точно не доберетесь. Ибо сам вы, отец Аарон, тоже ведь далеко не ангел.

– Вы слишком недалекого ума, чтобы понять, кто я. А знали бы о том, умерли бы от удара сердца. Но вам будет предоставлена иная гибель. Вы сгорите в огне, как еретик и прелюбодей. Причем даже не от инквизиции, вы сгорите раньше, чем она успеет вас наконец поймать.

– Вот только не надо мне угрожать и строить тут вершителя Страшного суда. Ваш сын уже отличился и вы туда же. Надеюсь, вы высказались… Слушайте теперь вы меня, мне плевать, кто вы. И я не только не собираюсь оправдываться перед вами, но и препираться. Забирайте своего сына, и больше чтобы я ни вас, ни его здесь не видел. Надеюсь, я ясно выразился?

– Мы и не собирались здесь больше задерживаться.

– Там во дворе пятнадцать мальчиков, перепуганных до смерти. Завтра сюда приедет не только проверка, но и их родители. Вы думаете, я трус или весь такой лицемерный богохульник? Да как вам угодно… Я хочу, чтобы и дальше существовала эта школа и чтобы дети смогли получить образование. Разве вы не находите, что они не виноваты ни в чем?

– Имея такого наставника, как вы… Помилуйте, вы воспитаете их такими же. Они вырастут и будут еще хуже, чем вы, – отпарировал Аарон.

– Поэтому ваш выбор остановился именно на этом месте, вы знали, куда отдавали учиться своего отпрыска… Изыди вон, исчадие ада. Ходячее воплощение Зла. Все знают, а я, думал, нет?! Только знай ты, что я тебя не боюсь! И смерти я не боюсь. Я даже Бога не боюсь, а ты хочешь, чтобы я боялся Дьявола?! Пошел вон, отыди!

– Ваша смелость впечатляет! Стоит отдать должное. Не оброните это, – уходя, сказал Аарон, устремив взгляд на флакончик с настойкой, которую Бенедикт все еще держал в руках.