Константин Перепечаев - Глазами ветеринара. Невероятные приключения Семена Петровича в эпоху перемен

– Ну вот, – в дверях стоял улыбающийся Анатолий, – а ты мне не верил!

– Знаете что, товарищ волшебник, – сказал я, с трудом поднимаясь с пола, – идите вы с вашей магией. Хочу жить в обычном мире, без всяких чудес. Можно?

– Да можно, можно…

– Слушай, Анатолий, монету забери, а?

– Это твоя монета, чтобы я мог ее забрать, ты должен мне ее подарить.

– Дарю тебе, Анатолий, эту… монету…

– Отлично. – Анатолий достал из кармана носовой платок, не касаясь пальцами, аккуратно завернул монету и быстро убрал ее в карман.

У двери я остановился:

– Анатолий, извини за дурацкий вопрос. А в вашей «магической иерархии», если взять, например, от рядового до генерала, у тебя какое звание??

Анатолий на минутку задумался:

– Ну, наверное, старший лейтенант. Надеюсь скоро стать капитаном… – и ушел.

С тех пор мы не виделись. Страшный сон мне больше не снился.

Я очень трепетно отношусь к тем вещам, в которых ничего не понимаю. Даже не знаю, можно ли называть в книге настоящее имя белого мага? У магов работа сложная, вдруг это как-то навредит или «рассекретит» его… Конечно, Анатолия звали НЕ Анатолий. У него тоже было имя на букву «а», но намного звучнее и красивее. Прошло уже больше двадцати лет. Не знаю, бросил ли он свои юношеские увлечения магией или уже дослужился до «генерала»… В любом случае надеюсь, у него все сложилось хорошо. И я бы с удовольствием поболтал с ним, как раньше. Как пел в своей песне Ю. Лоза:

Как же хорошо спалось в нагретом солнцем большом лекционном зале клинического корпуса…

Мой график работы в ветеринарной клинике был сутки через трое. Провести 24 часа на ногах – нелегкое испытание, однако за время дежурства мне почти всегда удавалось поспать хотя бы пять-шесть часов. Но бывали исключения, и вчерашняя смена как раз и была этим исключением. Последняя операция закончилась в два часа ночи, а с пяти утра опять пошли пациенты… Сочетание крепкого кофе, «Сникерса» и холодной «Кока-колы» на какое-то время взбодрило мой отключающийся мозг. У меня хватило энергии убраться в клинике, сдать смену дежурному врачу и даже не свалиться по дороге в институт. Зайдя в еще пустой лекционный зал, я поднялся на самый последний ряд и уютно уселся на широкой деревянной скамье. Нежно погладив теплую поверхность аудиторного стола, я умиротворенно опустил голову на скрещенные руки… «Как мало нужно для счастья…» – устало пробормотал я и провалился в глубокий сон.

– Семен, проснись! Проснись, блин… декан… декан пришел!

Я прекрасно понимаю, что это сон. Какой декан? Сейчас лекция по овцеводству… Кроме того, уже конец семестра, на лекциях не проверяют. Приснится же такое…

– Семен, твою мать!.. Вставай!

Удар ноги под столом был весьма чувствителен, и я мгновенно проснулся. Сонными глазами смотрю по сторонам и с ужасом вижу, что все студенты в лекционном зале уже стоят. Поспешно вскакиваю, застегивая белый халат, но… поздно…

– Да… докатилиС, – слышу я грозный голос с кавказским акцентом, – студЭнт приходит на лЭкцию, нЭ чтобы пАлучать знания, а чтобы пАспать!!! ПАзор, какой пАзор!

– Магомет Шагаевич! – Я стою, опустив голову. – Виноват, спорить не буду. Я просто ночью лег около двух, очень устал…

– ЭтА нЭ Аправдание! – отрезал декан. – СтудЭнт должен всЭгда правиЛНо рассчитываТ свАи силы. Нэ надА ложиТСя около двух – ложиС около одной!..

Хохот в большом лекционном зале грохнул так, что на потолке замигали лампы… Профессора Акбаева, нашего декана и заведующего кафедрой паразитологии, все боялись и любили. Высокий, статный и широкоплечий, несмотря на свои «шестьдесят с плюсом», он был по-юношески эмоционален, активен и резок. В общем, настоящий горец в облике интеллигентного профессора. На самом деле отчество доктора наук профессора Акбаева было Шогаибович. В студенческой среде оно быстро трансформировалось в более произносимое: «Шагаевич», но профессор никогда на это не обижался.

– И еще хАчу сказаТ, – продолжал профессор, – что юноша в вашем возрастЭ вААбщЭ нЭ должен уставаТ. Вот я, кАгда был Маладым, вААбщЭ нЭ уставал.

Мы все уже знали, что профессор скажет дальше, и я почувствовал, что появился шанс реабилитироваться…

– А нЭ уставал я пАтаму, Что и в дЭтстве, и в юностЫ…

Профессор сделал многозначительную паузу, и я быстро подмигнул ребятам из нашей группы, мол, не подведите, парни…