Альманах - Альманах «Российский колокол». Спецвыпуск. Премия имени Н. А. Некрасова, 200 лет со дня рождения. 2 часть

Что же происходит на бывалом конвейере постаревшей интеллигенции, болтающейся между подачкой за трусливое молчание и толстым портмоне за нездоровую скандальность? Не слишком ли много у неё сегодня насущных забот-проблем, чтобы так кощунственно и тихосапно отвернуться от собственного народа бронированностью сейфов?

Культивация тарабарщины, Муза вскладчину, десятиличие редакторов, плаксоведение на закате жизни, маниакальная страсть войти в отечественную и вселенскую антологию мировых грандов пера и слова, обет перед властью, маразматическая журналистика под харизмой, оттачивание «яканья» через строку и мн. др. – вот псевдолитературное «наследие» искусственно созданных «мэтров». Здесь же узаконены 70-процентное цитирование чужих авторов в своих текстах, ярко выраженный плагиат, осевший в памяти юности, и наглые кражи по Интернету, школа злословия, жаргона и сленга, использование труда наивных детей и энтузиастов на безгонорарной основе. Если бы создать юмореску в стиле Аркадия Аверченко, заголовок для «любителей» Родины и Бога мог быть таким: «Змейки в сливочном масле»…

Хитрое и закулисное мышкование сочинителей, не познавших истинных болей, трагедий, уродств и боёв творчества, не обязует их к публичности, ораторству, не мобилизует на создание собственного алгоритма мыслесложения, гражданственности и авторского правдописания. Они становятся людьми календаря, безынициативной, бесформенной ремесленной кастой, трезвонящей о собственном величии в роли «опекунов духа», «хранителя языка» и полуюродивого святого, рифмующего за евро и баксы. На пути разложения общества своими краткими и излишне долгоиграющими опусами паралитераторов душат тщеславие, косноязычие, зависть, ревность, лень, водка, неустройство жизни и её несвоевременность, поджуживание родни и знакомых, указующие персты власти в места, где можно долго клевать рублёвые «зёрнышки» по предельному реестру литературного бухучёта.

Рассмотрим подробнее, к чему приводит безответственность и аморальность седых и начинающих седеть приспособленцев в старые и новые времена. Представленные ниже типажи «интеллектуальной знати» настолько одиозны, узнаваемы и однообразны, что не удивишься повсеместности этих существ на всём пространстве России…

Бывший партбонза, жизнь которого обеспечили «Волга», госльготы и госпайки, быстрота получения ордеров на квартиры и дачи, консервативнейший номенклатурщик в кости, причастился к… Ивану Бунину.

Огульный атеист, активист антибожьего идеологического идиотизма под занавес судьбы упоминает Имя Господне и каноны Библии всуе, не задумываясь над тем, что его «гениальные» произведения символизируют новый виток фарисейства и иудаизма в понятиях Иисуса Христа.

Заочный краевед каботажного толка уже не может творить, не оттолкнувшись от имени и заслуг А. Чехова, Л. Толстого, А. Куприна и других адептов мировой литературы, получая новые рубли за цитаты прошлых веков и шакалье вальсирование вокруг них.

Экс-неудачник по прохождению партшколы, неплохой фольклорист по молодости становится лауреатом чего-то, награждённым чем-то за «великий вклад в дело спасения родного языка», будучи до и после этого профи мата и запойным алкоголиком.

Главный редактор общественной газеты служит двум Союзам писателей, как телята при двух матках, причём, уверовав в свою оппозиционность, не пишет ни строки на любую тему годами, привлекая для баловства с бумагой вечно безденежных студентов журфака и внештатных корреспондентов.

Поэтесса, либреттистка, энциклопедичка с наследием из стола авторитетно созидавшего отца публикует материалы под своим именем, подпорчивая вульгарщиной и шарадами мощь интеллектуального потенциала родителя.

Главный консультант-рецензент при издательстве, он же редактор и ответственный за выпуск местной «богемы» не считает нужным читать и проталкивать рукописи без сопровождения их хода и реализации гусями, карпами, покрышками, мёдом, обильными спиртными возлияниями в обществе проверенных шлюх и глашатаев его «доброты».

Бывший цензор и куратор молодых талантов в перестроечные времена, ветеран Великой войны изнемогает от ежедневных хлопот в поиске спонсоров для издания своей единственной брошюры, где герои – лопухи, шмели, червячки, мотыльки, лебеди, котята, пескарики и дошколята.

Добрая, а потому и незамужняя «бальзаковка на выданье» всю жизнь протусовалась на галерках, у рампы, в фойе, гримёрках, буфетах, на балконах и в партере театров, оставшись суфлёром классиков согласно пополнению касс и ведомости заграничных гастрольных вояжей.