Н. Ланг - Un'estranea/Чужая

Мария кивнула и продолжила расписывать эмаль. В её чутких руках «Коломбина» будто ожила и приобрела неповторимость.

Впоследствии Маша часто слышала от дяди похвалу. Его perfettamente всегда имело разное значение и звучание в зависимости от настроения. Вот, рассматривая заготовку, он хмурится и говорит:

– Perfettamente?

И это perfettamente обычно заставляло подмастерье переделывать работу. Антонио понимал, что в племяннице есть искра таланта. Маша любила мастерить. В детстве делала ёлочные игрушки, шила одежду для кукол или рисовала. Она черпала вдохновение не из внешнего мира, а внутри себя. Творчество доставляло ей настоящее удовольствие.

***

За две недели до Великого поста пришёл долгожданный день, когда начался венецианский карнавал. Маше не терпелось поучаствовать в феерии. Перед этим предстоит подобрать подходящий к случаю костюм.

– Выбирай любую маску, – предложил Антонио и сделал приглашающий жест.

Мария растерялась. Чёрные прорези, будто впалые глазницы мертвецов, уставились на неё. Её взор скользил по стенам, украшенным сотней масок. Каждая из них произведение искусства. Особенно девочку притягивали «Джокеры», весело позвякивавшие колокольчиками при движении. Или воздушная «Венецианская дама», но Маша подумала, что будет чувствовать себя неловко в такой утончённой маске. Ей бы хотелось затеряться в суетливой толчее, почувствовать пульс грандиозного праздника. Она остановила внимание на «Вольто», искусно расписанной и декорированной жемчугом и блёстками.

– «Вольто»? Ты решила не выделяться,– предположил Антонио.

Маша сняла маску со стенда и приложила к лицу. Бархатная внутренняя часть приятно коснулась кожи. Радостное предвкушение разлилось по телу.

– Чудесно, – прозвучал глухой голос, который принадлежал племяннице.

Она посмотрела в зеркало. И не узнала себя. Лишь её печальные глаза выглядывали из выемок.

– У тебя изысканный вкус, – заключил дядя. – Но нужно ещё подобрать наряд. Это тоже целый вид искусства. Что же, прекрасная дева, будьте любезны.

Он отвёл её в отдельную комнату. Там хранились различные костюмы для клиентов. Роскошные ткани сочетались с гипюром и мехом. Маше понравилось платье из голубой парчи, с подолом, отделанным венецианским кружевом.

– Perfettamente! – Антонио задумчиво потирал подбородок. – Плащ превратит тебя в невидимку.

Укрывшись за ширмой, Маша облачилась в костюм. Платье было ей чуть велико, но она придумала, как с помощью элегантного кожаного пояса, спасти ситуацию. Она вышла к высокому зеркалу, обрамлённому бронзовой рамой, и увидела незнакомку, которая отражалась в серебряной глади.

– Хорошая задумка, – похвалил Антонио, указав на плетёный поясок.

Застенчиво улыбнувшись, Маша надела маску и завязала атласные ленты на затылке. Теперь она окончательно лишилась своего лица, которого стеснялась, считая неказистым. И вместе с утратой индивидуальности почувствовала свободу от условностей. Будто с маской обрела другую личность.

– Образ следует завершить, – дядя Антонио накинул ей на плечи тёмно-синюю мантию из бархата, которая скрыла девочку целиком.

Антонио вспомнил свой первый карнавал. Ему исполнилось семнадцать лет, и он не мыслил жизни без озорства. Его выбор был очевиден – маска «Джокер». Антонио разыгрывал прохожих, иногда переходя грань допустимого, за что потом его изрядно бил отец.

– Сегодня состоится Festa delle Marie, – сообщил дядя. – Парад Марий. Двенадцать бедных девушек из всех кварталов Венеции продемонстрируют свою красоту. В стародавние времена дож одаривал невест приданым.

Антонио рассказал знаменитую легенду о похищении пиратами двенадцати девиц.

– Ты будешь самой очаровательной Марией!

Маша рассмеялась. Она, как и прежде, желала остаться в тени. И уж точно не стремилась выйти замуж. Она мечтала в будущем встретить надёжного мужчину, который будет разделять её интересы, любить и поддерживать её. Маша будет нежно и трепетно заботиться о нём. На несколько волшебных мгновений она ощутила себя Золушкой, которая ждёт принца.

– Пора, скоро начнётся, – напомнил дядя Антонио.

Девочка вздохнула, твердя себе, что это мечты, и им вряд ли суждено сбыться. Ведь любви не существует. Она поняла это ещё в детстве, когда становилась свидетельницей ссор между родителями.

– В добрый путь, – сказал Антонио.

Он немного нервничал, словно это его карнавальный дебют. Дядя надел антрацитовый плащ, «Бауту» и треуголку, мгновенно превратившись в загадочного незнакомца, похожего на того, кого Маша повстречала в палаццо синьоры Мальдини.