Константин Крюгер - Максимальная амплитуда. Задорные рассказки

Как-то мы с «Афоней», пытаясь проникнуть на заповедную территорию с целью посетить душевую кабину, разговорились с двумя матросиками, поведавшими, что, несмотря на более продолжительный, трехлетний срок флотской службы, они «даже не мечтали о подобной лафе!».

Именно в сопровождении эскорта из трёх таких бравых молодцов почти мгновенно вернулся злостный «нарушитель общественного спокойствия», оказавшийся боевым генерал-майором, приехавшим в Крым восстанавливаться после полученной «за речкой 4 4 В Афганистане – на армейском сленге тех лет » контузии. Возмущенный военачальник успел высказать еще «много приятного», не особо стесняясь в выражениях, стоящим по стойке «смирно» остолбеневшим стражам порядка, до того, как посрамленные, они немедленно ретировались после команды «Вольно! Свободны!», к бурному восторгу и под дружное улюлюканье оставшейся веселой компании.

К сожалению, больше Генерал на аллеях не появлялся, но народная молва о необычном занимательном происшествии разнеслась широко. Ещё долго при каждом удобном и особливо неудобном случае Гарик «Прайс», точно имитируя начальственные интонации и громовой голос, окликом «Смирррна! Как стоишь?!» приводил в замешательство стражей порядка, дружинников и прочих полуофициальных лиц.

Случалось, что эпизодически на аллеи забредали возрастные незнакомцы: одни, с целью поглазеть на развлекающуюся молодежь, прослышав о необычной местной «Христиании 5 5 Молодежный район в Осло », другие, с желанием втайне поучаствовать в запретных развлечениях, устав от общества жен и детей. Завлаб закрытого НИИ и кандидат наук, непосредственный начальник Андрюшки «Крекса» отдыхал в одном из Гурзуфских санаториев с супругой, двумя подрощенными дочерями и тещей. И настолько притомился от круглосуточной опеки родного женского коллектива, что, случайно попав на аллеи, застрял там на двое суток, с радостью окунувшись в водоворот всяческих недозволенных удовольствий.

Во времена оные доперестроечные Гурзуф, замечательный Крымский поселок, являлся летним пристанищем родственных душ, заботливо и по-братски относившихся друг к другу. Изредка случались, конечно, несерьёзные «товарищеские недоразумения» по недопониманию или из-за «предмета страсти», но не более того. До начала «опасных» девяностых в Гурзуфе не слышали ни о воровстве, ни о грабежах, ни о прочих криминальных деяниях. Даже если кто-то по рассеянности или сильной усталости от дегустации даров «Массандры» забывал какой-либо предмет гардероба на аллеях или в коктейль-холле, то вещь гарантированно возвращалась к владельцу. Товарищеская взаимовыручка естественным образом распространялась на предметы одежды, обуви, деньги и даже документы.

В середине августа 89-го года в Гурзуфе у входа в пивной павильон ко мне подскочила малознакомая симпатичная москвичка: «Там, на третьей аллее ко мне два пьяных хулигана пристают! Еле убежала! Помогите, пожалуйста! У меня там полотенце осталось…». Откликнулся я с охотой. Во-первых, на аллеях всегда присутствовал некий элемент флирта, но абсолютно невинный и без всякого «рукосуйства», во-вторых, каждый кавалер и джентльмен просто обязан постоять за честь дамы, а, в-третьих, я и сам к этому моменту уже серьезно «вошёл в градус», и участие в любой «баталии» совершенно не страшило, скорее, наоборот.

Минуя вторую аллею по дороге на место происшествия, я узрел «диво дивное»: Николай «Африканыч» каким-то зазубренным предметом к вящему удивлению окружающих вполне успешно пилил бордюрный камень. Восхищенным зрителям Колька по ходу дела пояснял, что это специальный десантный нож «войск космического назначения», вдобавок к основному лезвию оснащенный еще и стропорезом. Тут меня осенило: именно такая штука может пригодиться с целью оказания на потенциальных противников психологического воздействия, уж очень жутко выглядела пила. Да и весь нож смотрелся мощным орудием, «берешь в руки – маешь вещь!». «Африканыч» не отказал в дружеской просьбе, тем более, что я пообещал вернуть занимательный предмет вскорости.

Двое указанных девицей персонажей, на мой взгляд, еще не вышли из школьного возраста, и совершенно опасности не представляли. Скорее всего, наполовину опустошенная трехлитровая банка пива побудила их развязно заигрывать с незнакомкой на пустынной в этот день третьей аллее. Демонстрация стропореза произвела на юнцов ожидаемый эффект: бросив пиво, они стремительно растворились в зеленых насаждениях в направлении нового корпуса «Коровинского». Благодарность «спасенной» превзошла все ожидания, и про обязательный возврат ножа я вспомнил только на следующее утро, нарезая его основным лезвием помидоры к аперитиву перед завтраком.