Array Альманах - Творчество и потенциал. Выпуск 1

Бродский, изгнанный поэт,
Лучший. Нужен ли совет
Слог зануды почитать,
Чтоб чуть-чуть мудрее стать?
«Шествие», в пример, поэма
Актуальна, современна.
В ней знакомый персонаж —
Мышкин-князь, любимчик наш.
Присмотритесь, вон идёт,
Ковыляя, идиот.
На кресты церквей кивает,
С ним попутчик – рассуждает:
«Воскресением Кровавым
Кровь текла по ранам рваным,
Свист нагаек, лязг затворов,
Злые тени у заборов,
Под копытами иконы,
Крик, рыдания и стоны,
Пляс жандармского хлыста
Над распятием Христа.
Так в России-матушке
При Николке-батюшке
Прочь от церкви отошла
Православная душа».
Князь мольбу изображает
И мирянам предрекает:
«Воля нашего Христа —
Жить с любовью без хлыста.
Панацея от напастей —
В православной царской власти.
Ты прости нас, батюшка!
Ты прости нас, матушка,
И возьми мои гроши
Во спасение души!
От молитвы бородатой
Даст на Храм деньжат богатый,
Неуч будет сыт, болящий,
Грешник, сирый и скорбящий
Обретут приют. Простить
надо всех и всё забыть.
Завещал иконам лик
Господа помазанник.
Ты нужна нам, матушка!
Помоги нам, батюшка!»
«Господи, спаси и сохрани,
Вразуми, в делах укрепи, —
Ёжась, крестится попутчик. —
Вряд ли жить мы будем лучше.
Стало мало у природы
Доброглазнейшей породы.
Добрые глаза как сапфиры,
Яхонты и бирюза
И лазурь, когда слеза
В них. Хрусталя водицы
На людских ресницах
Нет. Ведь время, как водица,
Из источника струится —
Утекли уж те мгновенья,
Оставляя сожаленье.
Сверлят жадные глазёнки
Аж до коликов в печёнке.
Пустота – не зря же мне
Хочется порой во сне
Быть крылатой птицей
И лететь, лететь, стремиться
К счастью, где в людских глазах
Только радость, а не страх,
Нет сверла и на ресницах
Лишь блаженная водица».
Поперхнулся бедный князь,
Отбежал и, наклонясь
Над панелью, идиот
Замирает – кашель. Ждёт —
Пусть процессия пройдет…

«…Разыгралась чтой-то вьюга,
Ой, вьюгб, ой, вьюгб!
Не видать совсем друг друга
За четыре за шага!
Снег воронкой завился,
Снег столбушкой поднялся…
Эй, дружок, не завирайся…»
Не сумеешь, не пытайся
Быть на классика похожим
С ритмом, в общем-то, несложным.
Хватит ли тринадцать глав
Содержанья с формой сплав
Разместить, и чтоб неплохо
Вышло зеркало эпохи?
Через месяц Рождество —
В душах празднично, светло.
В Церкви нашей, как и встарь,
Юлианский календарь.
Почему? Уж точно знает
Тот, кто веру предлагает.
«Чтоб наследие сберечь,
Воле предков не перечь, —
Скажет он. – Душой желая,
Веру в Бога принимая,
Люди к мудрости идут,
Оттого и блага ждут».
Цвет мечты, надежды главной
Есть во мне. Я, православный,
Над гордыней возносясь,
По традиции молясь,
Попрошу для жизни силы,
Чтоб покрасить цветом синим
Эгоизма желтизну —
Зелень выйдет. Даст всему
Силы этот светоцвет.
Супержизненный завет
Унаследован для храма —
«Щит Давида», гексаграмма,
Так же как и синий цвет,
Для ума из прежних лет.
Первый месяц у зимы
Будет третьим до весны.
Март придёт. Его капели
Будут петь для слуха трели,
Чтоб смятение пришло.
Снег и вешнее тепло
Напитают землю влагой.
Будет день как лист бумаги…
Историческим пером
Что напишет жизнь на нём?
На ветру душа-синичка
Встрепенётся вдруг трагично
И от страха задрожит?
Горе вороном кружит?
В праздник Пасхи только силы
Видеть свежие могилы?
Что готовит брату брат?
Ощутимы сходни в ад?
Слёзы, слёзы – пух у вербы?
Я надеюсь, не ущербна
Человеческая суть,
Чтоб пройти достойно путь
Через боль, разрыв – зазимок
С вихрем колющихся льдинок…
Для прогресса мало прока
От щедрот греха, порока —
Утверждают мудрецы.
Мы, истории творцы,
Для страны, прищурив веки,
На пути расставим вехи.
Прочь старьё и прочь обман!
И не всё – в карман, в карман!
Несомненно, в нашей власти
Выбирать дорогу к счастью…

Солнце светит ослепляя,
от проталин снег блестит,
и дорога, как живая,
под моим авто дрожит.

На стекле от лужи слёзы —
слёзы радужного дня.
Под рукой лежат три розы
для любимой от меня.

Жду. Сейчас открою дверцу
возле людного метро —
от восторга вздрогнет сердце,
и Весна влетит в авто.

Знаю, снег её растает
в ниточке неснятых бус,
на моих губах оставит
земляничный нежный вкус.