Array Альманах - Творчество и потенциал. Выпуск 2

Ни к чему шириной в три пальца
Мне на сердце ещё рубец,
Судьбоносный узор на пяльцах
Вышивает ангел-творец,

И ложатся годы стежками,
Наши мысли, радость и боль —
Всё вплетается. Узелками —
Если сыплют на раны соль.

До чего же под облаками
Легче дышится! Нет преград.
И хрустальный воздух глотками
С наслажденьем пью. И возврат

Невозможен. Всё канет в Лету,
Но оставишь в поле зерно —
Вновь ростки потянутся к свету,
Выткав новое полотно.

Слов нет, лишь удивленье и печаль,
Что так безумны люди, раз враждуют,
И для кого-то смысл – война. Свеча
О павших слёзы льёт. А злость лютует.

Откуда столько каменных сердец
На матушке-земле вдруг расплодилось?
В безумстве, словно дьявола гонец,
Вражда когтями острыми вцепилась.

Оскал свирепый обнажил нацизм,
Не ведая о совести и чести,
Лишь пестуя свой чёрствый эгоизм,
Разносит по земле он метки смерти.

Когда-то были и они детьми,
Не чужды были им добро и ласка,
Но почему же стали нелюдьми,
Чудовищные нацепили маски.

Опомнитесь, земля у всех одна!
Всем места хватит на большой планете!
И не должна на троне быть война:
Перед детьми за мир мы все в ответе!

Луна танцует над площадкой пьяной,
Где тормоза срывает рок-н-ролл,
А здесь, за дверью узкой и стеклянной,
Показывают взрослое кино.

Вот покупают хилые букеты,
Мороженое в конусном рожке,
И парни, как заправские поэты,
Стихи читают в модном пиджаке.

Сквозь огоньки, бегущие по кругу,
Усталый глаз таращит циферблат,
И музыка гремит на всю округу
Весёлостью с романтикой не в лад.

И пахнет воздух табаком и пивом,
Духами, потом, срезанной травой,
И даже звёзды прыгают счастливо
Над бешено кружащей головой.

Отобрали у кота синицу —
Не смогла синица улететь.
Жалко было эту чудо-птицу,
Кот решил её, наверно, съесть.

Дети голосили и носились,
Кот поддался папе и сбежал,
Крылышки у птахи опустились,
Клюв на пальце семечкой лежал.

«Папа, папа, – говорили дети, —
Улетит синица? Оживёт?
Все игрушки, те, что есть на свете,
Мы б отдали, чтоб спасти её!»

Чёрная головка неподвижна,
Пёрышки дрожат на сквозняке.
Папа говорит: «По сказкам в книжках,
Оживёт», – и с ней ушёл в руке.

Вырыл ямку, спрятал птичье тело
И вернулся, встреченный под смех:
«Папа, папа, птичка улетела,
Видели – за яблоню, наверх!»

Колокольный звон летит на небеси, —
Гусляры-то разгулялись по Руси,
Да по весям, да по разным городам,
Разрезвились, разыгрались тут и там.

Уж не знают звонари, как им и быть,
Гусляров-то наконец угомонить.
Зазвенели по Руси колокола
Так, что спать страна уж больше не могла!

И от звонницы Московского Кремля
Просыпается казанская земля,
Недоволен непроспавшийся дракон,
Крылья волоком, – на свет выходит он.

Как он рыкнет, как он рявкнет, будто гром,
Что и пламя, и дымит со всех сторон.
Не заглушит рёв драконий муэдзин,
Весь исстрясся Саф Гирей и иже с ним.

«Уж сломаем гусли русским гуслярам,
Головешкам стать – и гуслям, и рукам,
Поднимайся-ка, аллаховая рать,
Дерзких русичей с лица земли убрать».

…Хмурит брови царь, не выспавшись с утра,
Разбудили – так не жди теперь добра.
«Уж не гости ль к нам в Москву в такую рань?
Не пойти ль утихомирить нам Казань?»