Array Альманах: Творчество и потенциал. Выпуск 2

Уже на протяжении последних трёх дней Юрий Иванович чувствовал, что в его организме происходит что-то неладное. Ему временами становилось трудно дышать, бросало в пот и во всём теле появилась какая-то усталость, не проходящая даже после отдыха. Утром, собираясь на работу, Юрия Ивановича так качнуло у кровати, что жена, находившаяся рядом, подхватила его и сумела удержать от падения.

Измерили температуру, но её не было, давление нормальное, пульс отличный. Супруга не хотела пускать мужа в больницу, но он пообещал ей, что проведёт небольшую планёрку с врачами и постарается вернуться пораньше домой. Но в больнице начмеду стало ещё хуже. Навалилась такая усталость, что у Юрия Ивановича появилась только одна мысль – побыстрее лечь и отключиться от всех забот.

Заведующий терапией сразу заметил изменения в поведении своего друга. Он настоятельно посоветовал ему сделать компьютерное исследование, так, на всякий случай. Юрий Иванович не хотел, чтобы его лишний раз облучали, если у него нет температуры, нет кашля, да и вообще он чувствует себя вполне нормально, только есть небольшая слабость во всём теле, но это скоро всё пройдёт. «Наверное, переработал», – горько пошутил он.

Пришлось вмешаться главному врачу. Он только взглянул на своего заместителя и сразу же распорядился, чтобы того немедленно направили на исследование и взяли тест на наличие коронавируса в организме. Экспресс-анализ показал положительный результат – Юрий Иванович заболел.

Ещё серьёзнее оказались результаты компьютерной томографии. Констатировали, что у коллеги поражено более пятидесяти процентов лёгких и он нуждается в срочном лечении. Клинически нельзя было даже предположить, что начмед серьёзно болен.

В родном реанимационном отделении срочно освободили койку в отдельной палате, откуда переселили в другие палаты больных, и приготовились к лечению доктора. Вызвали из дома жену и предупредили её, что состояние мужа очень тяжёлое и, как он ещё мог держаться на ногах, им до сих пор не ясно. Таких больных обычно привозили в больницу на носилках, а тут сам пришёл на своих двоих, да к тому же не хотел ложиться в стационар.

Стали лечить Юрия Ивановича по его же методикам, достали все возможные и невозможные лекарства, но к вечеру состояние начмеда резко ухудшилось. Он стал задыхаться и появилась небольшая температура, навалившаяся на тело слабость не давала ему даже сесть на кровати. Жене разрешили остаться в палате, чтобы она была всегда рядом. Ирина, глядя на мужа, видела, что состояние его крайне тяжёлое. Ещё утром он мог встать с кровати, зато к вечеру отяжелел и даже не делал попыток приподняться с постели.

Собравшийся консилиум вместе с главным врачом решали, стоит ли подключать Юрия Ивановича к искусственной вентиляции лёгких. Мнения были различными. Одни коллеги считали, что эта процедура приведёт к ухудшению общего состояния, о чём ещё сам Юрий Иванович говорил на конференции, а другие настаивали, что она только спасёт начмеда. Спорили долго, но сошлись на том, что, пока не сделают повторное компьютерное исследование, ничего предпринимать не будут.

Ночь прошла очень плохо. Жена иногда давала мужу подышать через кислородную подушку, чтобы облегчить дыхание. Временами Юрий Иванович впадал в забытьё, даже спал, но это длилось недолго, потом снова мучился, и было видно, что ему с трудом дышится, но решили, что на постоянную вентиляцию лёгких его подключат лишь после повторной томографии.

Повторное исследование только подтвердило опасение медиков. Было поражено уже более восьмидесяти процентов лёгких, никакой положительной динамики не наблюдалось. Пробовали делать ингаляции со спиртом, но они мало что давали в улучшении общего состояния. После продолжительного консилиума решили интубировать больного и держать его на искусственном дыхании.

«Неужели всё, – думал в забытьи Юрий Иванович, – сколько же я спасал по своим методикам больных, а как коснулось лично меня, ничего не помогает».

Он понимал, что вся эта суета вокруг него не случайна. Пригласили одного опытного реаниматолога из другой больницы, свои врачи боялись, что сделают что-то не так. Одно дело интубировать чужих больных, а другое дело лечить своего заведующего, который собственно всему их и научил. Опасались, что обязательно сыграет тот фактор, что с врачами всегда что-то не так случается. И пойдёт не так.

«Что это вокруг меня все суетятся, бегают, – размышлял начмед, – неужели всё так плохо? А умирать совсем не хочется, ведь мало пожил… как там дети, как там без меня жена будет жить?» – были последние мысли Юрия Ивановича.