Виктор Колюжняк: Томас подкрадывается

Раиса вскрикивает и бросается к окну. Отпихивает Радмилу, отдёргивает штору и смотрит на улицу.

РАДМИЛА: Сюда никто просто так не ездит. Да ещё и ночью. Неизвестно, дождёмся ли мы кого-нибудь.

РАИСА: Позвоним в полицию!

РАДМИЛА: И что мы скажем? Что боимся гипотетического маньяка? Потому что у нас имена лучшим образом подходят для потенциальных жертв?

РАИСА: Но что-то же нужно делать!

СИЛЬВИЯ: Для начала нужно успокоиться. Ничего страшного пока не случилось.

На секунду все замирают и переглядываются. Как будто сама фраза, что ничего страшного пока не случилось, должна автоматически заставить это «страшное» произойти. Однако ничего в конечном итоге не происходит. На лицах девушек читается облегчение.

РАИСА: Меня, кажется, сейчас стошнит.

Раиса начинает плакать. Сильвия с укором смотрит на Радмилу, встаёт и идёт успокаивать подругу. Радмила пожимает плечами, подходит к двери в комнату и запирает её на защёлку. Едва это происходит, как в комнате гаснет свет. Слышны визги, звон разбитой посуды, крики.

СИЛЬВИЯ: Успокойтесь!

Воцаряется тишина, в которой слышно, как скрипят половицы за дверью…

Дом по нужному адресу (кирпичный коттедж в три этажа) выделялся среди соседей не только размерами, но и «закрытостью». Высокий забор, маленькие окна, задёрнутые шторами и крепкая калитка из толстого металла. «Должно быть, чтобы не подглядывали репортёры и фанаты», – подумала Марина.

Она ещё раз проинспектировала свой наряд: белая блузка, коричневый жакет, в тон ему длинная струящаяся юбка, туфли на низком каблуке и сумочка с самым необходимым. Если уж это нельзя назвать «чем-то приличным», то она даже не знает, что тогда можно. Интересно будет в таком случае услышать версию Владислава.

Чуть улыбаясь этой мысли Марина подошла к калитке и нажала кнопку звонка. Спустя несколько секунд щёлкнул замок, и улыбка померкла сама собой. В проходе стоял знакомый парень с «вавилонской бородкой», которого она видела на остановке…

Пауза затягивалась. Нужно было что-нибудь сказать, но горло сдавило от неожиданности. Спас положение сам парень, который подмигнул и посторонился, пропуская Марину внутрь.

– Здравствуйте, – пробормотала она.

«Спросить или не спросить? Спросить или не спросить? Спросить или…» – мысленные метания продолжались всю недолгую дорогу через двор. Уже возле дверей дома, Марина решила, что спрашивать всё-таки не стоит. Мало ли что этот парень делал на остановке. Может быть, он там живёт где-то рядом. Или ждал кого-то. Всему есть разумное объяснение! Даже если это объяснение будет выглядеть в её глазах бредом или подозрительным совпадением.

С этими мыслями Марина вошла внутрь дома, и тут, не успев оправиться от предыдущего потрясения, вновь растерялась. Возникло ощущение, что она неведомым образом перенеслась в пространстве и попала в аэропорт. Перед ней стояли багажная лента и металлическая рамка для досмотра.

– Вы только, пожалуйста, не переживайте. Никто вас ни в чём не подозревает. Просто так принято, – первые слова, которые ей сказал… наверное всё же охранник. Кем он ещё мог быть? Вряд ли Владиславом, у того голос и манеры были куда противней.

Марина, всё же немного волнуясь (хотя вроде бы не о чем), отправила сумку на багажную ленту, а затем прошла через рамку досмотра. Ничего не «пикнуло», и на душе сразу стало спокойно.

«Вот тебе и ответ по поводу фанаток с ножами», – усмехнулась Марина мысленно.

– Всё хорошо, – сказал охранник. – Вы можете проходить, но сумочку попрошу оставить здесь.

– Зачем?

– Вы только не сердитесь. Это не я придумал. Таковы порядки и не мне их нарушать. Но если это доставляет вам неприятности, может быть лекарства у вас там какие, то я сейчас узнаю, можно ли сделать исключение.

Охранник уже повернулся, словно бы собираясь действительно пойти и спросить, как Марина сдалась. Подобная вежливость действовала на неё безотказно.

– Не надо. Нет у меня там никаких лекарств.

Марина медленно протянула сумку. Охранник бережно положил её на столик в углу. Тревожное ощущение рассеялось, когда парень снова ей подмигнул. Она тут же слегка улыбнулась в ответ. Что она в самом деле переживает из-за какой-то сумки? Не украдут же её тут.