Андрей Клыгин - Рассказы из детства

– Всего одна – ответил Лёшка.

– Это потому что кустик маленький, пойдем на малинник пока ещё никто не знает, а то потом всё соберут.

– Не хочется собирать..

– А мы и не будем собирать, только поедим.

Лёшку долго упрашивать не надо, и мы бодро пошагали по песчаной дороге, прошли нефтебазу, колхозные гаражи, свернули на лесную дорогу, которая вела в деревню Лучкино и по которой почти никто не ездит, прошли сосновый бор, перешли ручей, ещё немного вырубок и вот он -малинник, ещё на подходе было видно, что ягод много и мы были первые. Ягоды были не все спелые, но и спелых было достаточно.

Только приступили к поеданию, вдруг Лёшка каким-то жалобным голоском говорит:

– Я пойду домой.

– Ты что, с ума сошёл, смотри сколько ягод! – но Лёшка в ответ что-то пролепетал, что мамка заругает и тому подобное, да и чёрт с тобой – подумал я, и Лёшка медленно пошёл домой, всё время оглядываясь на меня.

Малинник тянулся вдоль дороги метров сто, с другой стороны малинника прилегал лес, я пошёл вдоль дороги, выбирая самые крупные ягоды. Чем дальше я шёл, тем меньше было ягод и решил вернуться. Когда вернулся на прежнее место, в малиннике уже кто-то был, я обрадовался – Лёшка вернулся! – Лёха, Лёха – кричал я, но Лёха не отзывался. Когда я подошёл поближе, из кустов слышалось чавканье.

– Лё-ёш, это ты? – с дрожью в голосе сказал я, чавканье продолжалось. Я осторожно отодвинул первые кусты и остолбенел, передо мной появилась бурая шерсть.

Медведь стоял от меня в двух метрах и как ни в чём не бывало уплетал ягоды. Морды его я не видел, только один бок и это постоянное чавканье, я стоял как загипнотизированный, ноги мои онемели, я так и стоял в ступоре с задранной в верх головой с сжатым ртом и только чувствовал как на глаза навертываються слёзы и, кажется, немножко подвывал.

Я не помню, сколько времени я так простоял, но решил потихонечку задом отходить, но сначала надо было отпустить ветку, которую я всё ещё держал в руке. Осторожно, не дыша я отпустил ветку и попятился назад, метров через десять развернулся и медленно-медленно стал уходить. Я боялся оглянуться, думал, что медведь идёт за мной, в голове мысли быстрей бы пройти вырубки, до леса, а там ручей, гаражи и там люди! И вот он лес! Вот ручей! И когда я перешёл ручей, только тогда я выдохнул и дал волю своим чувствам, я закричал, что есть мочи, я не знаю что означал мой крик, может с этим криком я выгонял страх из себя, но как-то сразу стало легче.

Подходя к гаражам, я увидел Лёху, сидевшего на бревне.

– Это ты кричал? – спросил Лёха, я проходя мимо его спросил:

– Ты его видел?

– Нет-нет я никого не видел, честное слово – дурак даже не спросил кого. Я прибавил шаг, Лёшка бежал за мной.

– Что там было, расскажи!

– Да ничего особенного, пнул его ногой под зад да и всё!

– А кричал зачем?

– Это я ему вдогонку, когда он убегал!

А что я ему мог сказать, что я стоял как вкопанный и чуть не описался. Лёшка сзади меня остановился, захныкал и закричал: – я его не видел, я только видел как кусты тряслись».

И все же я был доволен, я наелся малины, а Лёшка… а Лёшка только попробовал.

Перебирая в памяти прошедшие годы, невольно вспоминаешь людей, которые были в твоей жизни хоть и недолго, но оставили незабываемый след. В первом классе у меня был друг, и звали его как и меня – Андрей.

Мы с тезкой в верхнем ряду справа

Андрюха, помнишь, как мы после уроков, делая из сломанных веток автоматы, прыгая из сугроба в сугроб, отстреливались от фашистов, и как уже подходя к дому, усталые но радостные, что уничтожили всех фашистов, хвастались ранениями, «меня ранили в ногу, а меня в руку, в плечо», а вечером рисовали, каждый в своём альбоме, будённовцев – в тачанке, на коне, с шашкой наголо, а потом сравнивали рисунки – у кого лучше получилось, переворачивали страницу и уже на двух листах рисовали баталии гражданской войны. И так было каждый день, пока в один из вечеров ты не сказал:

«Завтра мы уезжаем, насовсем»,

«Так это когда ещё будет – завтра, давай рисовать».

И мы рисовали, долго, пока твоя мать не сказала мне: «Андрей, иди домой, поздно уже» и я возвращался домой, довольный своими рисунками. Какой же глупый я был, ведь ты же сказал: «завтра уезжаем…", а я думал это только один день «завтра», послезавтра то ты не уезжаешь. Через день я с новым альбомом для рисования и карандашами бежал к тебе, у тебя на дверях был замок, странно, в это время ты должен быть дома, я зашёл на крыльцо и посмотрел в окно, может тебя закрыли? Дома у тебя была пустота, так значит ты всё-таки уехал, уехал насовсем, как ты мог, Андрюха, как ты мог, альбом и карандаши выпали из рук, я стал стучать в окно, рискуя разбить стекло, как ты мог уехать, оставить меня одного, как ты мог, слёзы душили меня, ты же предал меня, Андрюха. Ты предатель, предатель, предатель…