Арина Малых - Не бойся тишины

Рада засмеялась.

– То есть, то нет! Такой мы народ. Ходим по свету. Никого не обижаем, песни поем…

– И лошадок уводите? – усмехнулся Яков.

– Нет, – цыганка поджала губы.

– Соплеменники твои приворовывают, поди? – продолжал ее дразнить Яков.

– С чего ты взял? – нахмурившись, резко кинула Рада.

– Молва такая… – примирительно улыбнулся Яков.

– Вранье, – фыркнула цыганка. – Да и потом, если вот у такого барина, как ты, пятнадцать кур, и мы одну возьмем, тебе что, жалко будет?

– Для такой, как ты – не жалко, – Яков коротко засмеялся и с улыбкой продолжил, – я слышал такую легенду, что, когда Иисуса Христа распинали на Голгофе, неподалеку от него случайно оказался цыган. Он стащил гвоздь, и поэтому исполнителям приговора Синедриона ноги Спасителя пришлось прибивать одним гвоздем. За это распятый Господь якобы сказал цыгану: «Ну, ладно, воруй». С тех пор цыгане тащат все, что попадается.

– Мне даром не надо, я умею судьбу предсказывать, на картах гадать, могу петь и танцевать, – горделиво сказала цыганка.

– Да, песни у вас – заслушаешься, – подхватил Яков.

– Это потому, что мы вольные птицы, поем от сердца!

– Да, птицы вольные, с этим не поспоришь, – грустно промолвил барин.

– Что опечалился? Ты же богатый, можешь странствовать, где хочешь…

– Не могу, – вздохнул Яков, – да и не хочу. Мне нравится моя жизнь.

– Тогда смотри веселей! – задорно качнула головой цыганка, положила хворост на землю и пропела куплет шутливой песни. Она плавно разводила руки, щелкая пальцами, встряхивала головой, откидываясь назад, кокетливо подергивала плечиком и покачивала бедрами. Закончив петь, Рада изобразила глубокий поклон, выпрямилась и кинула лукавый взгляд на восторженного зрителя. Яков похлопал, склонил голову и негромко произнес «благодарю».

– А ты барин, что здесь делаешь? Охотишься? – спросила Рада, присела и стала собирать рассыпанные тонкие сухие ветки, исподлобья поглядывая на Якова.

– Да. На уток.

– Какая собака у тебя, барин, странная, никогда таких не видела, – Рада ласково посмотрела на спаниеля и поднялась, придерживая хворост.

Пес завилял хвостом, но не двинулся с места.

– Приученный? Смотри-ка, сидит и не шелохнется, тока хвост ходуном! – удивлено произнесла цыганка.

– Это охотничья собака, специальная порода, кокер-спаниель называется, – пояснил Яков.

– Как звать?

– Санду.

Рада позвала собаку. Но пес остался на месте.

– Ты смотри, не идет ко мне! – удивилась она. – Обычно все собаки мои!

– Санду так приучен, я с ним долго занимался, чтобы он вот так сидел и ни к кому не шел, – с гордостью сообщил Яков.

– Надо же! – цыганка покачала головой.

Яков наклонился и потрепал пса.

– Ох, барин, заболталась я тут с тобой, – проронила Рада и поудобнее перехватила стопку сухих веток. – Идти мне надо, – она слегка тряхнула хворостом и задумчиво посмотрела на барина, – ждут меня.

– Да, да, конечно, конечно, – пробормотал Яков.

Цыганка развернулась и медленно пошла в сторону озера.

– Подожди, красавица! – Яков сделал шаг за цыганкой.

Она обернулась и посмотрела на него своими черными, как беззвездная ночь, бархатными глазами.

– Можно еще тебя увидеть? – растерялся Яков, утопая в бездонном взгляде темных глаз.

Рада молча улыбнулась и пошла прочь. Яков стоял и смотрел ей вслед, пока тонкая фигурка совсем не исчезла за деревьями. Он помотал головой, словно отгоняя наваждение, и пошел к намеченному месту охоты. Пес подскочил, завилял хвостом и побежал рядом с хозяином.

Солнце совсем скрылось, медленно опускались сумерки. Воздух стал густым и прохладным. Громко квакали лягушки. С тонким неприятным звуком подлетали комары, норовили присесть на незащищенное лицо и затянуть в свой хоботок теплой крови пришельца.

Яков стоял в высоких кустах на краю озера, у небольшой заболоченной заводи, и пристально смотрел в небо. Он пытался сосредоточиться на охоте, но видел перед собой только черные глаза цыганки. Яков будто медленно погружался в этот спокойный глубокий взгляд, забывая о том, зачем он здесь, как он сюда попал и кто он вообще такой. Тихо перешептывались камыши. Тонко пищали комары. Над водой появился едва заметный туман. Яков напряженно всматривался в опускавшиеся сумерки. Он старался отогнать наваждение, но его мысли снова и снова возвращались к прелестной цыганке.

Рядом притаился спаниель. Пес сильно нервничал, беспокойно смотрел на хозяина и подергивал ушами.