– Это моя суперспособность, – смеясь, ответил Миша.
Они вышли из подъезда и направились в никуда. Вот за что Стася так любила центральные улочки Питера, так это за то, что где бы она ни находилась – её всюду окружала красота. Поэтому каждое утро она, улыбаясь, выходила из парадной на Лиговском, где жила, и, мерно отмеряя шаги, шла гулять. Брусчатка под ногами, переходящая в асфальт, плеск воды, замысловатые узоры на дверях домов, чуднЫе подъезды, яркие вывески, отражающиеся в воде огни города вызывали у Стаси настолько яркие эмоции, что иногда, бродя по любимому городу, она просто захлебывалась от чувств. Сейчас она шла вместе с Мишей – и им не нужно было разговаривать – она просто рассматривала прохожих, дома, огни, детали и молчала. Как будто видела всё это в первый раз.
Они дошли до Марсова поля и сели на зеленую траву. Миша достал свой термос и заготовленные бутерброды, протянул Стасе кружку и приготовился произнести тост.
– За новый этап в твоей жизни! Этап доверия, – и громко, насколько это возможно сделать одноразовым стаканчиком, чокнулся со Стасей.
– Обожаю твое чувство юмора, – глотнув вкусный травяной чай, произнесла Стася. Во рту мягко растекались тонкие нотки чабреца и мяты, легкое послевкусие и изящный шлейф уютного напитка.
– Спасибо тебе за такую лестную оценку. Я рад твоим переменам и что ты последовала совету умудренного опытом человека.
Стася удивленно подняла брови.
– Это я о себе, конечно же. Мне кажется, ты сама не знаешь, насколько тебе со мной повезло, – тут Миша уже расхохотался в голос.
– Как раз-таки понимаю. Я, правда, благодарна тебе за то, что ты мне дал этот волшебный пинок, чтобы я наконец взяла себе помощницу. Она так мне помогает, и мне с ней спокойно. Я наконец-то перестала заниматься организацией времени, встреч и текучки и больше времени посвящать творчеству – тому, что по-настоящему хотела делать. И это здорово.
– Ты знаешь, мне кажется, ты и правда стала спокойнее. Нет, не так. Размереннее. И это какая-то новая Стася. Меня это радует. Я, конечно, и против другой Стаси ничего не имел.
– Вот умеешь ты смешно говорить о серьезных вещах, – отмахнулась Стася.
– Серьезность тем или иным вещам придаем лично мы. Просто нам так более удобно вешать ярлыки и распределять события или вещи по категориям. Я просто говорю, а то, серьезно или не очень – уже решаешь ты.
– Ты хочешь сказать, что всё наше общение ты просто что-то говорил, а я наделяла всё это смыслом и серьезностью?
– Конечно. Человек слышит то, что он хочет слышать. Ты разве не замечала, что мнение одних людей для тебя крайне важно и нужно, а мнение других абсолютно ничего не значит? Может быть, просто те слова, которые они тебе говорят, это не то, что ты сейчас хочешь слышать?
Стася смотрела на него абсолютно пустыми глазами и совершенно ничего не понимала.
– Хорошо, давай попробую объяснить по-другому. Твоя ситуация с поиском помощника. В одном из наших разговоров я обмолвился, что тебе бы он не помешал. Это были просто слова, понимаешь? Я не давал тебе совет, не заставлял, приставляя пистолет к твоему виску, или ещё что-то такое. Я просто сказал между делом. А ты уже облекла их в какой-то смысл, увидела руководство к действию. Я, конечно, рад, что они так на тебя подействовали, но это случилось лишь потому, что тебе этот смысл был нужен в тот момент. Ты услышала то, о чём подсознательно размышляла уже давно, и это обрело в твоей голове абсолютно новые свойства. И ты начала действовать. Теперь понимаешь?
Стася чувствовала, как её нейронные связи заходили ходуном. Она понимала, что Миша говорит сейчас какую-то важную истину. Но эта самая истина совершенно не хотела занимать свое место в её голове. Возможно, сейчас это было не то, что она хотела услышать от Миши. И он как-то без слов понял, что Стася не готова обсуждать это дальше и перевел тему разговора.
Они просидели ещё порядка двух часов, уплетая бутерброды и допивая чай. Потом Миша помог ей подняться и проводил домой. Несмотря на такой уютный и душевный вечер, Стасю не покидало ощущение внутреннего беспокойства. То ли на неё так повлиял разговор с Мишей, то ли портилась погода, но внутри было странное чувство. Желудок сжимался, поднималась тревога, причем необоснованная. Вечер удался, помощница есть, работа кипит, все довольны и всё, казалось бы, хорошо. Но эта внутренняя зудящая штука никак не давала покоя…
***
В ту ночь Стася практически не спала. Встала утром с разбитой головой, и даже черный кофе не смог исправить ситуацию. Она почистила зубы, собралась выходить из дома, чтобы отправиться на встречу и решила подтвердить договоренность. Набрала номер Веры, но абонент оказался недоступен.
Читать дальше