Владимир of Владимир - Для маленьких девочек и мальчиков, которые думают, что они большие. Книга 2

– А я и пиво люблю, и сгущёнку люблю.

– Так многие любят. Но не смешивают всё между собой.

Товаровед огляделся по сторонам и зашептал доверительно:

– В том-то вся и фишка. Когда я пью такой коктейль, на хвост уже никто не сядет.

– А тебе не лень, готовить эту дрянь?

– Да я свою идею рассказал Валюхе. Ну ты же знаешь её жадность. Так она пришла в восторг и теперь сама для меня готовит. А кстати, я смотрю ты денег поднял. Ты как поставил на примата?

– Случайно. Ты сам спроси Полковника, хапнувшего весь куш . А я всего лишь ставил четвертной. Представь себе облом, наш ясновидец Звездочёт, продул на этом пол куска.

– Барон позвольте вас спросить, – как вы предвидели результат поединка? – Зашептал Товаровед, пытаясь для секретности максимально приблизиться к Полковнику, но приближаясь, он отпихивал своим животом того от себя.

– Ну, практика мне подсказала.

– Какая в жопу практика? Ведь Валерьян почти что мастер!

– По силе ведь они почти равны, но здесь на улице нет спортивного мата, на улице бои без правил. Хоть Бабуин ещё сопляк, но побеждают ведь не мышцей, а побеждают прежде в голове.

– Послушайте Полковник. Я по образованию математик. Как вам удалось просчитать ситуацию. – Интересовался подошедший Участковый, с тщательно скрываемой досадой на лице.

– А я психолог. Учите психологию Борис Абрамович и вы достигнете гораздо большего.

– Вы что же, считаете что я совсем не разбираюсь в психологии?

– О нет! Вы ловко взяли в свои руки подпольный цех, подставив под удар бывшего его руководителя. Да вы пожалуй мастер интриги.

– О чем вы тут беседуете, если не секрет? – Спросила подошедшая жена Участкового.

– Так не о чем. Я вижу у вас как всегда общие дела. Конечно служба прежде всего, поэтому я вас покидаю. – И Борис Абрамович, оставил их наедине.

– Что это с ним? – Спросил Барон больше для приличия.

– Спешит вновь к этой каланче, что бы с низу вверх, взирать на массу толстой плоти.

– Хоть вы и злитесь, но в голосе как будто безразличны. – Заметил Полковник, приподняв свою бровь.

– Он скучен мне становится в своем стремлении. Пускай проваливает к этим телесам. Не велика потеря, подумаешь пингвин плюгавый.

– Так чем же вы теперь увлечены?

– Работой. Работа мне дает почет и уважение. Деньгами, телом мне платить готовы, чтоб только я была бы благосклонна. Коррупция, какое чудное словечко.

– А вы действительно, заметно изменились.

– Я изменилась? Нет изменили вы меня. Я стала предугадывать желание ваши.

– Да что вы говорите. А впрочем, вам я верю. Встречались целый год по службе только, так может с выигрыша, позволите мне вас пригласить.

– Я согласна.

– Куда изволите.

– Давайте в «Феникс».

Мерлин покачивая бёдрами, плавной походкой подошла к Жигану.

– Жоржик, угости с выигрыша, даму папироской.

– Иди, вон к Оборотню! Накуришься с ним до удушья.

– Ты шо обиделся? Это шо, из-за Пенсионера! Так это когда было!

– На прошлой неделе, у тебя только, только бланш успел пройти под глазом. – Сказала рядом стоящая Иллюзия.

– Уой! Девочка подросток! Или мальчик Гаврош? Сплошная иллюзия девки или мальца. Зависть плохое дело, предоставь это занятие, нашей Катеньке.

– Ничего я и не завидую. Было бы чему завидовать, подумаешь спуталась с Пенсионером. – надув губы, сказала Катя демонстрируя золотые колечки на пальцах, из под расстёгнутого пальто, выглядывала школьная форма старшеклассницы.

– Между прочим, я её вчера видела вместе с Шефом. – Сказала Оксана про Похоть.

– Шо ты видела! Не верь ей Катька!

– А что вы на меня уставились? Мне всё равно. – Екатерина отвернулась, но все видели как у неё затряслась губа.

– Да кому ты веришь Катерина! Ты знаешь кто её родители? Будённый и его верная подруга, кобыла Фроська. Кентавр ты не доделанный! – Сказав, Мерлин улыбнулась, одарив окружающих золотым блеском зубов.

– Что!? Ах ты кукла надувная, резиновая! Подстилка воровская, многоцелевая! – Шумела возмущённо Оксана.

– А я причём здесь, демократов твою мать? – Перестав тренькать и подняв глаза от гитары, спросил Жиган, отреагировав на «подстилку воровскую».

– Не тронь святое, Шкура расписная! – Заступилась за демократию Оксана.