Лана Земницкая - Верни звезду на небо

– Тем не менее, ты до сих пор не «проснулась», – мягко возразил Тигряша. Голос его был низким, чуть скрипучим – как у какого-нибудь доброго старого волшебника из сказки. – И я вижу, ты понимаешь, что не проснёшься. Тебе стоит принять, что наш мир реален – только тогда мы сможем помочь тебе.

– Помочь ей? – снова вспыхнула Даша. – Она отняла у нас подругу!

– И, если мы не поможем Жене вернуть всё на свои места, Лина так и не вернётся, – невозмутимо сказал Тигряша. – Всё так и останется, – Даша поджала губы, отворачиваясь.

Девочка снова бросила взгляд в сторону приоткрытой двери. Стена шкафа была некоторым укрытием от взглядов родителей – впрочем, они пока что сюда и не смотрели. Женя с усилием опустила веки и рывком, очень легко, их открыла. Мир ощущался совершенно по-другому. Вместо равномерно мягкой кожи по всему телу теперь чувствительность изменилась: пластиковые руки, ноги и голова тонко реагировали на любую вибрацию звука, а в мягком туловище все эти вибрации тонули, затухая на уровне груди или живота. И пусть, может быть, сердца у неё сейчас не было – но именно оно ей подсказывало: это и правда был не сон. Это было по-настоящему.

Последние сомнения развеяли слова, которые прозвучали по телефону – видимо, отец всё же дозвонился, кому хотел:

– Макс, – голос был радостный, взволнованный – судя по всему, собеседником был тот самый друг её отца, Егор. – Макс, собирайся. Метеоритный дождь, совсем рядом, Макс, кто-то находит камни буквально в соседнем районе, если мы найдём, у нас будет…

– У нас будет изюминка , – это заставило вздрогнуть – отец будто бы на секунду забыл, что стоял под дверью комнаты, где находилась его дочь без сознания. Женя почти увидела, как беззвучно нахмурилась её мать, чуть отступив на шаг назад, стиснув ручку двери до скрипа. Радости в одном только звуке дыхания отца заметно убавилось.

– И нас не закроют. Макс, жду тебя через десять минут на выезде, – звонок оборвался.

Девочка осторожно высунулась с полки, желая взглянуть на родителей. Их не было видно – только слышно, но и по звуку можно было многое понять.

Видимо, тоже уловив суть беседы, остальные игрушки притихли и приблизились к ней, сгрудились за её спиной. Было странновато не слышать чужого дыхания позади себя, но при достаточном уровне фантазии, это дыхание можно было и вообразить.

– И что? – тихо спросила мать Жени. – Ты поедешь?

– Аня, я…

– Поедешь искать свою звезду? – повторила она.

– Нам ведь будет лучше, если планетарий будет приносить деньги, – голос отца показался почти беспомощным. – Это ради нас.

– Ты оставишь свою дочь в таком состоянии?

– Аня, прошу… Ты ведь сама говорила, что это из-за духоты, и всё будет в порядке. Ей нужно поспать. Я вернусь, как только смогу, – шум и шорох, непривычно громкий, будто отец складывал что-то в свою рабочую сумку с кучей непонятного оборудования, или искал куртку в шкафу.

– Это из-за нас, Максим. Как ты можешь этого не понимать?

Девочка ощутила что-то странное – похожее на всё ту же боль, которая терзала её до этого, но без физического отражения где-нибудь в горле или груди. Без холода где-нибудь в животе. Это было до того непривычным, что даже напугало её. Ей не хватало нормального человеческого тела. Она не могла выразить свои чувства, не имея возможности даже просто поплакать. Это было существованием куклы, которой Женя имела глупость позавидовать? Тело можно было хотя бы обмануть, заставив себя улыбаться. Оно было умным, но доверчивым зверем, держащим оборону. Спасало душу, принимая удар на себя: иногда, видимо, буквально – падая на пол от перегрузки.

Девочка сделала привычное движение – правда, впустую, – попытавшись по привычке сглотнуть комок эмоций, застревающих в горле. Рывком отвернулась от стенки шкафа. Взглядом – удивительно чётким, никаких расплывающихся контуров из-за слёз, – нашла окно.

Открытое окно. Мама заботилась о ней явно больше, чем отец.

Как и этот потрёпанный безусый тигрёнок. Почему не поверить в то, что он может знать, как исправить невозможную ситуацию, если всё на самом деле до ужаса похоже на правду?

– Так, – голос у неё всё же прерывался – ну и плевать. – Что нужно сделать с этой звездой, чтобы всё вернулось обратно?

Тигряша прищурился бы, если бы мог. Секунду он смотрел на неё своими тёмными глазами – будь сейчас у Жени настоящая кожа, наверное, по ней пробежали бы мурашки. Сколько ночей в глубоком детстве она провела, вглядываясь в эту мордочку? Сколько часов в упрямой детской вере упрашивала игрушки ожить и пообщаться с ней?