Светлана Цветкова - Чахлый ангел. Закулисье одного психотерапевта

В лодыжку больно упиралось шершавое ребро лавочки. Вера Никитична стояла, одной рукой держа недоснятый купальник, чтобы он не свалился на пол, а другой – салатовое махровое полотенце, прикрывающее верхнюю часть тела. В бассейнах специально заказывают текстиль мягких оттенков. В них хочется зарыться лицом, уткнуться, как в безопасность, и забыть о напористых посетительницах.

Женщина сжала губы еще плотнее. «Куда уж больше, – подумалось Вере Никитичне. – И так кажется, будто она пьет коктейль через соломинку и содержимое бокала ей не нравится».

– От тона вашего голоса мне хочется спрятаться и залезть под лавочку, – холодно сказала она в надежде, что это остановит решительность дамы в стекающем ручьями коричневом купальнике.

Но та лишь скосила глаза по диагонали вниз, посмотрев на лавку высотой не больше пятидесяти сантиметров. Забраться туда, конечно, было бы проблематично. Намек не удался. Мало того, еще и рисковал превратиться в фарс.

– Если вы так же разговариваете со своим сыном, я предполагаю, что у него возникают похожие чувства. И в этом случае очень понимаю его, – отрезала Вера. – А теперь простите, мне нужно переодеться.

Она решительно повернулась к женщине спиной и отпустила руку, удерживающую купальник. Концентрические оранжевые круги, сморщившись, упали на пол.

Дом встретил ее забившейся раковиной, до краев наполненной коричневой от кофейной гущи водой. На поверхности плавали макаронины – похоже, они изображали корабли на дрейфе. Приятного мало, особенно если учесть, что еще утром все блистало чистотой и вымытой посудой.

Стоя в дверях кухни, Вера Никитична вздохнула. Давно нужно было вызвать сантехника и пробить засор! Но сейчас тянуть уже некуда, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Она закатала рукава кофты и сняла кепку, вздрогнув от упавших на шею все еще мокрых волос. Не зря все-таки с утра пораньше сходила в бассейн: даже несмотря на барахтанье в «лягушатнике» и неприятный разговор в раздевалке, в теле осталась бодрость. Живот в этот момент, правда, буркнул что-то нечленораздельное. С едой он соприкасался часов шесть назад, но Пизанская башня из блюдец, тарелок, кастрюль и даже ее любимая пузатая чашка с отбитой ручкой ехидно умничали: «Входящие, оставьте упованья».

Вера снова вздохнула и заглянула под раковину. Ну конечно! Опять нет на месте.

– Дети, кто-нибудь видел вантуз?

– Видимо, он там же, где мой ключ от сарая, – раздался голос Григория Фёдоровича. Он появился в дверном проеме с двумя полными пакетами в руках.

Ключ муж потерял неделю назад. Это было удивительно – в плане хранения он был педант. Коробочки, шурупчики и вышедшая из строя бытовая техника обитали в доме наравне с живыми душами. Ведь все же можно починить, а если нельзя, то надо разобрать и детали использовать для ремонта! Их спальня и вовсе напоминала склад временно-неиспользуемого-всего-самого-необходимого. Поначалу это страшно раздражало Веру Никитичну – на самом деле, не особо приятно спать по соседству с крылом от мотоцикла. Потом стало очевидно, что это можно только принять. Кровать поставили посередине комнаты: слева расположилось царство Григория Фёдоровича, справа – Верин стол с книгами и компьютером, любимое кресло и лампа в старом абажуре. Время от времени муж предпринимал попытки нарушения границ и осуществлял захватнические действия ее территории, складируя на столе свои коробочки с отвертками и молотки разного размера или задвигая под кресло ящик с дрелью, но наталкивался на жесткую оборону, и царство покорно водворялось в свои границы.

Но ключ куда-то запропастился всерьез. Его искали дети, Вера, сам Григорий Фёдорович и, возможно, даже кошки. Смотрели под лестницей, на книжном шкафу, на кухонных полках, в кастрюлях, сковородках и в чайном сервизе. Были вывернуты наизнанку все карманы у толстовок с черепами, единорогами и Эйфелевой башней. Найдено огромное количество забытых интересностей. Лиля в собственной рыжей куртке обнаружила щипчики для бровей, исчезнувшие месяц назад. Полина открыла способность находить дырки в карманах (обрадовавшись этому таланту, Григорий Фёдорович тут же вручил ей шкатулку с нитками и пару иголок). Особенно старалась младшенькая – ей нравилось быть в процессе. Старшие же, для видимости побродив по дому и обнаружив под кроватью незнакомого котенка, под предлогом уроков тихонечко перетекли в свои комнаты.