Элина Гафарова - Не влюбись в бунтарку

– Так, а почему же за такое «официально признанное современное искусство» сажают в КПЗ? Тебя это никогда не интересовало?

– Потому что мы как нам говорят портим город какой то грязью… Но никто не скажет, что взятки – это такой же вид грязи. И тут у нас 1:1.

– Но я не могу допустить, чтобы тебя ещё раз посадили. Я уже устал ездить за тобой.

– А тебя никто и не просит…

Я уже развернулась, чтобы покинуть комнату, но голос папы меня вновь остановил.

– Поехали.

– Что? – спросила я, развернувшись. Просто в полном недоумении услышанного сейчас, я удивлённо смотрела на него.

– Ты сказала, что я никогда не видел твоё искусство, вот тогда поехали, посмотрим его.

– Ты вообще в этом уверен?

– А что такого? Твоё искусство уже не хочет мне показываться?

– Да нет, почему же… Собирайся, поехали.

Он лишь развернулся и ушел в гостиную. Наверно зря я ляпнула, чтобы он увидел мои рисунки. Нет, я не стесняюсь показывать их своим родителям. Я просто боюсь, что он может такое не понять и осудить ещё сильнее. Ведь мой отец человек родившийся в СССР и его отношение, и представление об искусстве совсем иное, чем у нас. Но всё равно я хочу, чтобы он видел, что мы делаем и что попадаем за решётку не просто так.

Спустя 5 минут он снова вышел с гостиной, и мы с ним вышли из дома. Зайдя в гараж, я посмотрела на него.

– Я веду твой байк, – вдруг резко сказал папа.

– Что?! – крикнула я.

– Дай хоть раз на нём прокатиться.

– Но пап…

– Всё я сказал, – перебил он меня. Он, взяв шлем, стал усаживаться на мотоцикл. И мне стало до жути обидно.

– Бери шлем и садись.

Мне ничего не оставалось, как только сесть сзади папы.

20:40.

Ехали мы быстро, но всё равно опоздали. Там уже на нашем месте ждали мои ребята.

Увидев меня с папой, они поменялись в лице, и в них читался явный испуг.

Я слезла с байка и сняла шлем.

– Привет, – сказали они в голос, после чего они подбежали ко мне, чтобы меня обнять. Мой отец всегда не любил этих парней. Так как он считает, что именно из-за них я стала такой и именно из-за них у меня столько проблем.

– Что здесь делает твой отец? – сказал мне шёпотом Артём в ухо, пока обнимал.

– Все нормально, – так же тихо сказала я, – он не будет вас бить, не беспокойся.

Он отпустил меня и улыбнулся мне.

– И где ваше «современное искусство»? – наконец спросил папа.

– До него ехать около километра, – ответила я. После чего Влад округлил глаза ещё больше, и в них читалось явное «он что, ещё и с нами поедет?».

– Так почему вы сразу там и не встречаетесь? – спросил отец.

– Мы любим соревноваться на байках, – добавил Артём.

– Ага, кто первый влетит в стену?

– Нет, почему же? Мы опытные байкеры, свою скорость уже знаем.

Отец лишь тяжело вздохнул. Он делает так всегда, когда не хочет говорить «ты серьезно сейчас или шутишь?».

– Поехали, – сказала я.

Я снова села сзади отца и мы погнали в наш «район».

21:16.

– Не знаю, как ты примешь это, – сказала я папе, заходя за бетонные здания.

Он отошёл дальше, чтобы рассмотреть наши «картины». И его лицо стало расплываться в удивлении. Но не было понятно, нравилось ли это ему или нет… Он рассматривал картину, где была нарисована девушка с парнем на байке и было видно, что они летели на нём по дороге. Может, конечно и наши граффити не отличались какой-то особой оригинальностью, но одно было в них уникально точно. Они были живыми, в них чувствовалось движение, свобода…

– Неужели вы сами смогли нарисовать такое? – удивленно спросил отец.

– А что такое? – спросил Влад.

– Это же круто, – сказал папа… да! Именно этих слов я и ждала.

– Правда?

– Конечно. У тебя и вправду талант. И да, ты права, на бумаге так не нарисуешь.

– Я же тебе говорила.

После этих слов, ребята стали доставать с рюкзаков свои банданы и балончики. А у меня в голову пришла одна интересная мысль…

Я достала из своего рюкзака бандану.

– Пап, – крикнула я, после чего он повернулся ко мне. А я кинула ему ту самую бандану в руки.

– Зачем? – спросил он, смотря на неё. После чего я увидела улыбку ребят и кажется, они поняли, что я задумала.

– Ты сегодня будешь рисовать с нами.

– Ну, уж нет. На это я не подписывался.

– А я говорю тебе, попробуй. Это интересно, в конце концов, что ты будешь делать здесь ближайший час?

– Ну уж явно не нарушать закон, – ответил он.

– Мы не нарушаем закон Дмитрий Владимирович, – сказал Артём, – мы лишь занимаемся творчеством.