Валентина Вануйто - Последним взглядом прошлое окину…

В один из серых зимних дней в интернате, когда я стала говорить о своей маме в настоящем времени, словно она была живой и то, что скоро вернусь домой, единственная из девчонок, Лена Ковалева рассмеялась и сказала мне в глаза, что у меня нет матери и я сирота никому не нужная. Она думала, что унижение другого человека поднимет ее самооценку не только среди подруг, но и ее в собственных глазах, но это было самое большое ее заблуждение. Она инстинктивно решила, что если укажет коллективу другую жертву, то ее никто обзывать не будет. Я не заплакала, как этого хотели девочки, только в моих глазах застыла немая боль и презрение к обидчику, делая их еще больше и зелеными, а иногда и желтыми. За этот цвет глаз я получила кличку «кошка», а чаще обзывали «пантера». Я не обижалась на кличку, потому что кошек обожала, а пантеру боготворила. Я взглянула в ее испуганные глаза, где прочитала страх, скорее всего, она думала, что ударю, но я спокойно ответила, что посмотрю, когда она потеряет свою мать и когда почувствует эту боль утраты. Это была полная девочка с пухлыми щеками, похожая на хомячка. И чтобы одноклассники из-за полноты не дразнили, она решила все перевести на меня. Но, я никогда ее не обзывала, потому что не было желание оскорблять. Через месяц я узнала, что у нее умерла мать. У нее был рак. Было ли мне ее жалко? Честно? Нет. Я только про себя отметила, что пусть почувствует то одиночество, которое я ощущала. Когда она подошла и извинилась, то мне было уже все равно. Возможно, я грубо ответила, поэтому она всегда меня обходила. Да, если честно, то было такое чувство, что ее больше для меня не существовало. Это была для меня тень, пустота. Она хотела со мной дружить, но я не хотела.

Все, что так интересовало меня раньше, перестало иметь значение. Цвета померкли, монотонность стала нормой моей жизни. Вся наша жизнь состояла из монотонного выполнения повседневных обязанностей. Утром подъем, завтрак и поход в школу. После школы обед, уборка территории интерната и своих комнат, потом «самоподготовка», ужин. Так одинаково проходили дни. К слову школьники были не дружные и не адекватные в самом плохом смысле слова. У нас каждый год менялись классные руководители, воспитателя. Здесь каждый выживает, как может. Воспитателям плевать, что у воспитанника творится в голове, в сердце, среди других воспитанников. Они приходили выполнять свою работу, получать свою зарплату и не более того. Выражение бессмысленности на лицах детей, если не было защитников очень пугало не только меня, когда над ним довлели распорядки интерната, а также «указы», «приказы» старшеклассников, но и взрослых. Бессмысленность – это же вообще, наверное, самое страшное, что в жизни человека есть. Столкнуться с ней в реальности было очень страшно. И я также старалась стать бессмысленной массой. Так легче было выживать.

Дети в интернате часто предоставлены сами себе, а воспитатели занимаются своими делами. Поэтому тут происходит все что угодно, включая драки и сексуальный беспредел. Обычно травлю организует человек с проблемами не только в нем самом, но и в семье. Так он защищается от личных проблем и закрывается как щитом от агрессоров – жертвой. Таким образом, человек с комплексами пытается компенсировать то, чего у него нет. Ведь издевательство над жертвой может быть и с изнасилованием, о чем подростки никогда не скажут взрослым. Я в интернате встречала повсюду девочек, странных, хмурых, уклончивых, а иногда и злых. Они могли тоже заниматься прессингом слабых детей, чтобы скрыть свою душевную боль. Детство, страшное детство было у некоторых детей и подростков. Я часто слышала, что девочек лет 12 и старше старшеклассники часто трогали и зажимали в темных углах, «лапали», пока другие держали жертву. Через много лет я была уже не удивлена, что девочки резали себе руки – тут и на психушку согласишься.

Если старшеклассницы избивали в туалете младших девочек, это воспринималось так, будто они заслужили избиения. Только сейчас понимаешь, что старшеклассницы вымещали свою боль, трусость и безысходность. Если пойдешь жаловаться, то вряд ли поверят. Или просто сделают вид, что не услышали и забудут. Воспитатели забудут, но воспитанники – нет. И все же воспитатели не забывали и при случае, если девушка грубила, могли и напомнить. И в следующий раз ей достанется еще больше побоев. Лично с сексуальным насилием я не сталкивалась, но ходили слухи, что старшеклассниц принуждали к сексу. Могли раздеть перед другими ребятами, а могли затащить в комнату маленькую девочку к старшим парням. Морально школа-интернат – очень тяжелая вещь. Но когда в них воспитываются просто слабые дети и морально и физически, то они вполне могут на многие годы стать «козлами отпущения», прислугой для более старших и сильных.