Александр Глухов - Нетипичный атом общества

Так почему-то получилось, что его с раннего детства величали Василием, сначала – со снисходительностью, а потом и всерьёз.

В отличии от него Лёшка, так и остался Лёшкой в глазах односельчан, не взирая на то, что после кончины Михаила Дмитриевича Королёва, стал исполнять обязанности директора подсобного хозяйства при огромном психоневрологическом интернате.

Среднего ребёнка (двое старше его, двое – младше) Юрку, рожденного в последний полный год правления Никиты Хрущева – 1963-й, когда повсюду славили Валентину Терешкову и Валерия Брумеля, а также, ввели талоны на продукты по всей стране, с раннего детства почтительно именовали «Иванычем». За что удостоился так5ой чести наиболее маловыразительный и серый из братьев Котелкиных не вполне понятно, но следует добавить, что он окажется впоследствии и самым хитрым в своей семье.

Что касается Татьяны, в описываемый период времени – пятилетней Таньки, можно зафиксировать лишь то, что даже во взрослом возрасте не достигла роста 150 см…

Кстати, пастушеский дефицит образовался благодаря реформе Косыгина, и он распространялся лишь на частную скотину – совхозных ковбоев хватало (колхозы к 1970 году в районе начисто исчезли). Люди стали дорожить официальной работой, пенсии приблизились к прожиточному минимуму, а прилавки магазинов изрядно наполнились. Широкие массы шабашников и полутунеядцев рванули на не слишком «хлебные», зато не обремененные трудом места…

Краткая предыстория семьи такова. Убоявшись почти рабского колхозного труда, особенно, после голода 1949 года, два брата Котелкины, в том числе кривой Иван, уроженцы деревни Молодинки, ныне Коломенского, а прежде Егорьевского района, всеми правдами и неправдами решили получить в сельсовете паспорта (которых, как известно, колхозники не имели) и податься на любую другую, более привлекательную и менее обременительную работу. Счастье подвалило к ним между арестом генерал-полковника Абакумова и последующим арестом его антагониста Рюмина.

Егорьевский леспромхоз набирал кадры для валки леса и выделки древесного угля металлургическим заводам Коломны. Металла для ЗТС и тепловозостроительного заводов требовалось много, а древесный уголь, как известно, имеет преимущество по теплоте сгорания, даже перед каменным. Старший брат одноглазого Ивана, поселился в селе Сергие – центре переработки древесины, а сам Иван, с менее удачливыми компаньонами попал в лесное поселение со странным названием Бараки, в шести километрах от Колычёва и пяти от Тимшина. От Бараков до Коломны ещё раньше была проведена узкоколейка, для доставки древесного угля. Подобные железные дороги из облегченных рельсов, пронизывали глубинку и даже центральные области страны в различных направлениях. К примеру, последняя узкоколейная дорога в Егорьевске, действовала до самого конца двадцатого века…

Настоящих бараков в одноименном лесном поселении как раз не было. Название, скорее всего, сохранилось с поздневоенного и первого послевоенного времени, когда немецкие военнопленные под командованием могучего сибиряка с берегов Енисея Константина Маковского валили лес в глубине массивов (вдоль дорог, в войну деревья начисто спиливались и отправлялись на нужды фронта), выжигали уголь и занимались лесопосадками. Константин, после ликвидации лагеря для военнопленных, демобилизовался и пошел в зятья к старому Тимофею Елину, женившись на его миниатюрной дочери Оленьке, а позднее отстроил добротный дом в деревне Колычёво, на улице Перспективной, напротив липового парка, и детского сада…

Котелкин Иван и двое братьев Бельдягиных возвели с помощью леспромхоза три пятистенных дома средней величины, без изысков, но из отменного леса и поселились в полуглухом месте без электричества, радио и при отсутствии прочих комфортов цивилизации, о которых советская деревня тех лет не имела почти никакого представления.

Братьям Бельдягиным – Анатолию и Ивану, часто прибегала помогать их юная и тонкая, как ивовый прутик сестра Тамарка. Она приносила еду, приглядывала, как дымится обложенный дёрном березняк и зубоскалила с кривым Иваном (после войны ценились любые мужики). Так они и поженились вскоре.

Тамарины ближайшие родственники, тоже не отстали и обзавелись женами – элитными непроходимыми дурами, Клавкой и Тонькой. Элитными в смысле редчайшей глупости. Вряд ли их можно назвать полуграмотными, они способны ещё были расписаться каракулями, а уже одолеть полстранички крупного печатного текста, являлось для новоявленных жён непосильным делом.