Дмитрий Емец - Университетские будни

Доцент Воздвиженский сказал профессору Щукину:

– Чем профессионал отличается от любителя? Объясняю просто. Вот я художник-любитель. Я покупаю за 2,000 р. холст, за 3,000 р. масляные краски, за 4,000 р. раму. Пишу картину и продаю за 1,000 рублей, получив чистый убыток в 8,000 р. И совершенно счастлив до момента, пока человек, купивший картину, не признается, что ему надо закрыть дыру в обоях.

Профессионал находит в кладовке старый мешок, грунтует его и получает холст. Раму для холста обнаруживает на помойке, краски выменивает на шоколадку у девочки, которая не хочет ходить в художку, пишет картину и продает за 10,000 р, если не больше. У него уже все строго наоборот.

– Ну да, – сказал Щукин. – Это да, но этот второй вообще не профи. Это просто… гм… практик. Профессионал да, сделает то же самое. Какой-нибудь бэушный холст со своей же старой работой запишет поверх и кому-нибудь это впихнет. Но не это главное. Тут другая линия разграничения.

– Какая? – спросил Воздвиженский.

– Система ценностей, – сказал Щукин. – В ней не должно быть денег. Не в том смысле не должно, что не надо платить за съем жилья и продукты, от этого не отвертишься, а вот именно как стимул для творчества.

– А как тогда отличать?

– Ну не знаю. У меня свой маркер. Называется «центр удовольствия». Если центр удовольствия – это само творчество, то человек – творец. Если граница удовольствия уже за линией творчества (деньги, слава и всякий прочий мусор) – это уже не вариант. Это значит, что человек скоро сдуется. Или будет чужие картины перепродавать в худсалоне, что выгоднее.

– Но почему тогда профессионал лучше любителя? Ведь любитель бескорыстнее.

– А тут уже другая штука. Профессионал больше верит в собственные силы. И у него выше опыт. Он просто пишет, пишет, пишет десятки холстов и было бы странно, если бы не приобрел навыка. А любитель вечно заморачивается, подозревает, страдает, считает стоимость кисточек и рам, но картин не пишет. Опыта не приобретает. Вот и вся разница.

– Воздвиженский! – сказал Щукин. – Помнишь, как мы с тобой учились на втором курсе? Мы говорили какой-нибудь хорошенькой девушке: «Женщина погубит человека!», дергали ее за ухо и убегали. И она за нами гонялась с радостными воплями. Давай скажем это Маргарите Михайловне, а она за нами погоняется.

– Ну не знаю… Это как-то необычно… Ну пошли! – уступил Воздвиженский.

И они отправились искать Маргариту Михайловну.

Ответственный секретарь кафедры Маргарита Михайловна, мастер спорта по классической борьбе, выясняла отношения с Ираидой Ахметовной, мастером спорта по вольной борьбе, ответственным секретарем кафедры обществознания. Спор шел из-за старого принтера, который стоял на одной кафедре, а потом почему-то перекочевал на другую.

Ираида Ахметовна весила всего девяносто килограммов, но была дерзкой, выносливой, техничной и отлично проходила в ноги.

Маргарита Михайловна провозилась с ней десять минут, но так и не смогла заломать Ираиду Ахметовну. Тогда, чтобы не потерять лицо, она схватила студента-политолога и прогибом через спину зашвырнула его в пространство. В ответ Ираида Ахметовна, которая в свою очередь тоже не смогла одолеть Маргариту Михайловну, поймала сразу двух мальчиков-филологов и тоже зашвырнула их в пространство. Остальные мальчики-филологи с писком разбежались.

После этого Ираида Ахметовна и Маргарита Михайловна обменялись огненными взглядами. Маргарита Михайловна забрала у обществознатиков принтер и победительницей вернулась на кафедру истории русской литературы.

– Ну что, будем говорить ей: «Женщина погубит человека?» – шепотом спросил Воздвиженский у Щукина.

– Знаешь, давай завтра скажем! – сказал Щукин. – Она сейчас устала!

– Нет! – сказала аспирантка Лена. – Не так уж она устала. Просто вы ее боитесь. И напрасно боитесь! Просто мальчика-филолога обидеть может каждый!

Лена, несмотря на то, что была демократка, была очень добрая и жалела все бедное: птичек без крылышек, дрожащих котиков и мальчиков-гуманитариев.

Профессор Щукин сказал:

– Девушки делятся на две большие группы. Первые доверчиво дают тебе чинить свой айфон. В глазах у них слезы надежды. Даже когда ты заколачиваешь винтики в айфон кирпичом или скоблишь его ножом со следами рыбы, все равно в глазах у них слезы доверия и умиления. Они верят, что ты действительно им поможешь. Что ты мужчина, который все умеет, потому что мужчины все умеют.