Ольга Брюс - Прости, брат

– Я-я, это… – деду было не до расспросов. Он так ловко треснулся головой о деревянный пол, что перед глазами замерцали звёздочки. – К соседу ходил, – упираясь локтями в дерево, попытался подняться, – за спичками…

– И? Принёс?

– Что? – с огромным трудом смог повернуться на бок.

– Спички, что?

– А-а… это… а Игната дома нет, – потёр затылок, сгруппировался и попробовал сесть, но что-то явно мешало принять вертикальное положение.

– А ну-ка, – сузив глаза и расцепив пальцы, Валентина шагнула к мужу. – Пил? – положила руку на дверной косяк и согнулась для более чёткого рассмотрения помятого лица.

Денис Михайлович заёрзал, изображая задыхающуюся рыбу на берегу, закрутился, пряча бесстыжие глаза, которые так и блестели от дозы принятого.

– Отойди, а то зашибу ненароком, – неожиданно встал на колени, прикрывая дурно пахнущий рот трясущейся ладонью.

– Я тебе сейчас зашибу! – моментально вскипевшая жена схватила наглого мужика за шиворот застиранного свитера и с силой дёрнула вверх.

Слабенькое тело хилого мужичонка было поставлено на ноги.

– Быстро домой! – ударив мужа пониже спины, Валентина добавила хук коленом и затолкала его в кухню. – Спать! Сейчас же спать на печку, иначе пеняй на себя! В доме ребёнок, а ты налакался!

– Ой, привезли уже? – запамятовал Денис, зачем жена и зять уезжали в город. – Дай посмотреть.

– Я тебе посмотрю! Лезь наверх! – подвела его к невысокой лестнице, приставленной к печи. – И только попробуй мне высунуть свою рожу, – погрозила крупным кулаком, – сразу пойдёшь в сарай отсыпаться.

Загнав «полуживого» мужа на печь, Валентина приказала Алёше вести себя тихо: сесть в комнате на диван, смотреть телевизор без звука и молчать.

– Не дай Бог напугаешь Стасика – заикаться начнёт. Грех будет на твоей совести, что родного брата инвалидом сделал, – напустив на внука ещё больше страха после ругани на деда, бабуля пошла проверять малыша, спит или нет.

Осторожно поднявшись со скрипучего дивана, Алёша встал на цыпочки и медленно-медленно приблизился к телевизору, транслирующему чёрно-белые изображения. Выкрутил звук в обратную сторону и так же медленно, с осторожностью мыши, вернулся на прежнее место. Опускаясь на жёсткий диван, ухватился за подлокотник, чтобы эта старая развалюха не затрещала, как ржавые ворота у соседа дяди Игната. И надо же, удалось сесть беззвучно. Какая радость! Теперь не попадёт от бабули, и можно спокойно смотреть мультики.

– Уф-ф, – мышцы всего тела расслабились, отпуская судорожное напряжение.

Дышать стало легче, и сердце перестало бешено колотиться.

– Ириша, – бабуля с минуту стояла у двери спальни и прислушивалась к пустой тишине. – Вы там не уснули?

Не дожидаясь ответа, Валя приоткрыла дверь и уставилась правым глазом в узкую щель.

– Доченька, как там Стасик? Уснул? – ох, как не терпелось взять на руки и потискать маленького карапуза. Давненько Валентина не наслаждалась молочным запахом младенца, не слышала его звонкий смех вперемешку с журчащим воркованьем.

– Ещё раз назовёшь его Стасиком… – Ирина начала нервничать, перекладывая уснувшего сына на кровать.

– Ты не злись, а думай о его здоровье. И психи свои брось – молоко пропадёт, – Валя вошла в комнату, аккуратно прикрыла дверь, чтобы не разбудить мальчонку. – Ой, какой же он прехорошенький! – всплеснула руками.

– Его будут звать Валерой, и точка, – Ирина нервно застёгивала кофточку. – А где Коля?

– А мне откуда знать? Не пришёл ещё, – присев на край кровати, мать протянула руки к сопящему малышу.

– Не трогай. Не приучай к рукам, а то намучаюсь, как с Алёшей, – предупредила Ира.

– Твой Алёшка в Колькину породу, а этот, – бабушка осторожно провела ладонью по пульсирующему животику, – а этот – в нас. Вон, какой носик, бровки, губки… – умилялась любуясь, любуясь внучком. – Чисто наш. Ой, как на деда-то похож! – вновь воскликнула пожилая женщина и приложила ладонь ко рту. – Ну, вылитый дед Толя.

– На папу он похож, – Ирина стояла у двери и собиралась уже выходить. – Надо Коле сказать, чтобы кроватку собрал.

– Ой, а мы и забыли… Ты иди, а я посторожу.

– На руки не бери, – строго сказала Ира, выходя за дверь.

– Ну как тут не взять? – прослезилась Валя, чувствуя прилив эмоций. – Он же такой беспомощный. Ему тепло человеческое нужно.

Не послушав дочь, подняла внука, прижала к груди и заходила по комнате, напевая колыбельную. Мол, пусть привыкает к бабушкиному голосу с младенчества.