Мила Суркова - Тени забытого сада

Мой друг огорчился, что я буду жить далеко от него. «Саша, я буду часто приезжать», – перед расставанием я стала называть его Сашей, по-взрослому.

Действительно, все выходные и каникулы я провожу в поселке. Он же несколько раз в неделю приезжает в город и ждет во дворе, когда я увижу его в окно. Я выхожу, он улыбается, я тянусь на носочках, чтобы увидеть себя в его глазах. Идем в центр города, кроны деревьев смыкаются зеленым сводом: получается античный проход, представляю, что это анфилады дворца (мы с Сашей рассматривали такие в книге). Я останавливаюсь и сквозь листья ловлю солнечные лучи. Зажмуриваюсь, но чувствую взгляд Саши.

– Смотри на солнце.

– Я смотрю, – отвечает он. – Оно такое красивое, и я его…

– Саша, побежали, – прерываю его.

Он уезжал, я тосковала по другу, по поселку, заблудившемуся в степи, по дому, по лавочке возле него – там вечером мальчишки рассказывали страшные истории. Мне не хватало кроткой и спокойной бабушки, строгого дедушки, наших с мамой вечеров, когда мы лежали в саду на топчане, укрывшись пледом. Мама рассказывала о звездах, мы искали их на ночном небе. Мне хотелось увидеть созвездие Лебедь в Северном полушарии. Мама говорила, что его так назвали в честь лебедя, в которого превратился Зевс во время одного из земных похождений.

Городские дома похожи друг на друга. В поселке у каждого свое выражение и настроение. Самый невзрачный – домишко Зуевых. Его старое лицо (как у деда с бабкой, что тут живут) перекошено и в темных морщинах. Крыша нависла над стенами, как повязанный до бровей платок. Кажется, домик чихнет – и развалится. Дом Наташки молодой и строгий, словно мужчина при должности; глаза-окна смотрят широко; на голове высокая шляпа. У соседей напротив – напоминает неряшливого человека, взъерошенного и заспанного. Наш – словно спокойная женщина в белом платке, с добрыми глазами.

В нашем поселке нет асфальта, но можно бегать босиком по мягкой пыльной дороге; на улицах мало деревьев, но у всех есть огороды и сады. Вода для полива идет по трубам от Ахтубы, питьевую достаем из колодца, и она вкуснее городской. Дедушка сказал, что в степи вода прячется далеко в земле, ее трудно отыскать, поэтому колодец очень глубокий. Бросишь ведро, закрепленное на цепи, и оно долго падает, гремит словно каторжник кандалами. Достаешь его, наматывая круги вокруг колодца и налегая на длинный деревянный рычаг (иногда несколько человек крутят его – так это тяжело).

Мы с Сашей любим заглядывать в колодец. Нам кажется, там кто-то прячется, но никого не видно – только густая сырая темнота. Бросаем вниз камешки, чтобы услышать плеск воды. Глухой звук таинственно поднимается вверх. Мы убегаем.

Слышала однажды, как дедушка говорил: «Время, как вода в глубоком колодце. Его не видно. Но сейчас оно напоминает о себе и торопится». Я догадалась: «Так вот кто прячется в колодце – время!» Я смотрела на стрелки будильника и не представляла, как они превращаются в воду и попадают в колодец. Теперь, когда давно нет ни дедушки, ни бабушки, и в колодец мне заглядывать не приходится, я ощущаю то равнодушную текучесть времени, то его вязкую тяжесть и лишь изредка – звонкое движение и прозрачность, чувствую его разную скорость во время разных событий моей жизни. И знаю, когда оно умирает…

Мы занимаем одну из трех комнат в коммунальной квартире, светлую и уютную, обклеенную молочными обоями с зелеными листьями. Мама купила красивые ковры: один повесили на стену, другой постелили на пол, шифоньер медового цвета, такого же дерева сервант (он, как большой медведь, прислонился к стене), круглый стол (бабушка подарила для него жаккардовую скатерть с рельефными узорами и бахромой), раскладной диван и большую кровать с железными спинками, похожую на корабль с белыми парусами – высокими подушками. На серванте часы из желтого оникса и статуэтка медвежонка из того же камня. Около дивана этажерка с книгами и альбомами с репродукциями картин.

В городе я сплю спокойно, поджога не боюсь – на втором этаже нас не достать.

Быт в квартире обустроен лучше, чем в поселке. Из кранов течет не только холодная вода, но и горячая. И самое главное – ванная комната! (Не надо ходить в баню и смотреть на голые тела. Бр-р-р…) В ней меня поразило странное «существо» на стене: большой черный цилиндр. Мама назвала его титаном. Я смеюсь. Титаны – боги, дети Урана и Геи, а в ванной – короб некрасивый, что нагревает воду. Долго не могла привыкнуть к его урчанию, исходящему из его нутра.