Лина Понуровская - Встреча с тобой. Часть 1

– Так и оставил?

– А как же! – я сгрёб малого в охапку и прижал к себе. – Мой моська!

– Да твой, твой кто ж спорит-то, – улыбался папа, беря две кружки, держа незажжённую сигарету в зубах.

Эта привычка видимо передалась мне. Потому что сам не замечал, как иногда делал, так и потом прятал за ухо, через время, вспоминая о ней и закуривая. Сейчас папа спрятал её за ухо, перед тем как налить кипятка из железного носика в прозрачные кружки с пакетиками в форме треугольника. Янтарные ленты раздувались и становились единым цветом, когда я взял свою кружку, помешивая ложкой растаявшие кубики сахара. Папа же забыл видимо про него, как и про пакетик, отпивая глоток чая. Симба спокойно сидел на моих коленях, изредка поглядывая на стол, но не запрыгивая на него. Знает же, что получит люлей!

– Кто придёт?

– Соседки, как всегда, ну и всё.

– А дядя Костя с дядей Виталием приедут?

– Да, конечно, как и мальчишки. На поминки особо никого не будет. Дед, сам помнишь, мало с кем общался.

– Помню… – печально ответил я, так и не трогая чай. – Маман у бабушки?

– Ехать не хотела, заставил. Говорит, сиделка на это есть, а ты бл*ть на что? – ругался папа, осушив свою кружку. – В школу пойдёшь? На первый успеешь, на втором заберу.

– Завтра пойду.

– И правильно. Чуть не забыл, на поминки Маринка с Юлькой подъедут.

– Ну, хоть не так скучно мамке будет, – кисло усмехнулся я, отпивая немного чая, вкус которого не ощутил. – Пап… А мы надолго здесь?

– Насовсем. Это точно.

В его ответе столько уверенности и строгости было к самому себе, что наконец-то никуда переезжать не надо и можно не переживать за всякие-сборы-чемоданов! Довелось же маман встретить вояку. Только последние три, вроде, года папа ментом служит и эта самая форма мне больше нравится – она очень шла ему. Я воображал себя в ней же, что таким же буду… наверно по его стопам пойду. Воображения – воображениями, а на деле ещё не решил, кем хочу быть.

Допивая чай, я не терял время и сделал домашку, написал Максу sms-ку, чтобы скинул, что задавали на завтра, а потом начал искать что-нибудь чёрное в своём гардеробе… Как оказалось этого добра у меня достаточно – светлого никогда не носил. Из чистого оказались джинсы и тёмная кофта с серым волком. Ещё нашел джинсовку. В школьном же не пойду на кладбище! При этой мысли я сталкивался со стеной. Дурацкий вопрос: какого это прощаться с родным человеком?

Я ещё не до конца осознал, что дедушки Володи нет. Кажется, что он просто взял разрешение на охоту и ушел в лес. Надолго. И не вернулся? Ушел. В мир иной. Да… наверно так правильно будет думать. К бабушке я даже не успел в гости толком сходить из-за этого переезда. Мне кажется, эта канитель в моей жизни никогда не кончиться. Так и буду кататься с родаками, если останусь с ними. А если всё-таки свалю, то сюда приезжать буду на праздники, на время отпуска… я начал думать о том, что буду делать после школы? Прогресс. Обычно такие раздумья посещали, когда наступал мой день рождения или новый год. Что там, что там загадывал желание одно и то же, но так и не исполнилось оно… Что толку загадывать, когда надо к родителям идти? Кому что, а я сестрёнку хочу!

Забывая в прослушивании музыки, сколько прошло времени, я увидел папу в дверном проёме. Жестом предупредил его, что уже готов выходить. Обувая берцы, я расправил штанину светлых джинсов и нарекал себе, как вернусь домой закинуть портки в стиралку. А то носков скоро не будет!

Воздух прогрелся ровно настолько, что хватало ощущать тепло на пару секунд, и снова кожу щипал морозец. По дороге, куда мы ехали, пожелтевшие листья, летели в разные стороны. Осень пришла. На этой улице я был очень давно. Здесь находились маленькие разных цветов домики, поделенные на две части – и у каждой половины свой двор. Папа остановил бардового цвета нос «Нивы» у ветхого забора, которому нужен ремонт. Стоило выйти из машины, как услышал знакомый голос. Это оказалась бабушка братьев Беркут. Она была той, какой запомнил. Маленькой, худенькой в платочке, божий одуванчик! Добрые голубые глаза смотрели на меня, как на родного внука, оказываясь ближе. На бабушке Анне чёрная кофта и брюки казались одним сплошным мешком, а платок выделялся на фоне смуглого лица. Чувствовалась, что хочет многое сказать, спросить и вместо слов подходит, обнимает меня. Я сделал над собой усилие, чтобы сравниться ростом, зажмуриваясь. На душе вдруг стал образовываться водоворот потери… я это понял, когда увидел в таком же одеянии свою бабушку Любу. Они с бабушкой Аней точно близнецы, только глаза другого цвета, карие – на загорелой коже, казались бронзовыми – и смотрели они так же, как небесные.