Диана Карахмазли - Сестры

Не буди меня, мама.

Не буди, не буди, не буди меня!

Не буди меня. Не буди меня, мама.

В этом доме из стекла слишком много тех;

Слишком много тех, кого я не сберегла.

Не сберегла…

MANIZHA «МАМА»

.

– Добрый день! Вы позвонили по телефону экстренной помощи. Что случилось?

– Крики из соседнего дома, жуткие крики…кричит мужчина, кажется.

– Где вы находитесь?

– Одинцовский проезд. Приезжайте скорее. Тут очень страшно… Господи, да они все в крови, и направляются ко мне. Там точно случилось что-то страшное!

***

В семь утра Нину интересовал лишь один вопрос: существуют ли в реальности люди, которые любят рано вставать? А самое главное, умеют это делать. Например, какая-нибудь красотка открывает глаза, сладко потягивается на кровати, потом быстро встает, бодро идет в ванну, любуется своим отражением в зеркале, затем отправляется на кухню и одной рукой заваривает кофе, а другой готовит вкусный и непременно полезный завтрак. Или высший пилотаж – вместо кофе она со счастливой улыбкой готовит какой-нибудь витаминный заряд и недоумевает про себя, почему люди предпочитают травить свой организм кофе. После этого она отправляется на пробежку или на фитнес, возвращается домой и довольная собой встает под горячий душ, радуясь, что первый час после ее пробуждения прошел так эффективно. Затем она вся такая свежая и прекрасная отправляется на работу, ловя на себе завистливые взгляды в дорожной пробке. Нине такой типаж был незнаком. Ей казалось, что подобные экземпляры – это как звери из красной книги, все знают, что они существуют, но никто их так и не видел.

Утро Нины начиналось с ненависти сначала к будильнику Антона, затем к самому Антону, а после того, как он трижды переставляет время на часах, каждый раз со словами «еще пять минуточек», в её голове проносились кровавые сцены убийства, где Антон, так или иначе, оказывается в роли жертвы. После того, как он наконец покидал спальню, она пыталась снова заснуть, но звуки, доносящиеся из кухни, не оставляли ей ни единого шанса, потому что даже пресловутый слон в посудной лавке вел бы себя тише. И вот она растрепанная, вылезает из кровати, стараясь избегать зеркал, бредет на кухню, в надежде, что в кофеварке что-нибудь еще осталось, а если нет, то у того, кто выпил её утренний кофе, есть три минуты, чтобы убраться из квартиры и не стать жертвой убийства.

Это утро ничем не отличалось от других, за исключением того, что вот уже неделю Нина не могла заставить себя сесть за написание новой книги. Она находила миллион других дел и каждый раз вполне искренне сетовала, что времени на книгу не остается, втайне радуясь, какая она молодец и как здорово научилась врать самой себе. Однако сегодня, проявив силу воли, Нине пришлось взяться за работу, но попытки выдавить из себя хоть строчку успехом не увенчались, зато возникла идея прогуляться и насладиться красотой наконец-то, вступившей в свои права, осени. Её мысли прервал телефонный звонок, на дисплее высветился неизвестный номер.

– Здравствуй, милая, – раздался такой знакомый голос из телефонной трубки.

Нина нахмурилась:

– Я просила так меня не называть и больше мне не звонить.

– Подожди. Прости. Я звоню по делу и кроме тебя я не знаю, к кому еще обратиться. Нам надо встретиться.

– Я даже слушать тебя не хочу, не то, что видеть. Если бы мы жили в Америке, я бы уже давно получила запретительный ордер.

– Выслушай меня. Ты слышала о деле сестер Рагозиных?

– Мне кажется, о нем слышали все. Благодаря нему наш городок засветился в федеральных новостях. Жуткая история.

– Вот поэтому нам и надо поговорить. Там есть несколько обстоятельств, ты можешь мне в кое-чем помочь.

– А какой в этом интерес у тебя? С каких пор прокурора города интересует бытовое убийство?

– Ты же видела, какой резонанс в прессе оно вызвало? У нас отбоя нет от журналистов. В нашем городе такого еще не происходило. Об этом деле пишут все, кому не лень. Естественно, на меня начали давить из Москвы. Я не понимаю, что они хотят. Убийство совершено. Преступники под арестом. Доказательств навалом. Но нет, хотят подробностей. Почему, зачем, да как. Всякие организации правозащитные подключились. А ты знаешь, они просто так уже не отвалят. Сестры молчат. Что у них там дома происходило, непонятно.

– Я тебе, конечно, сочувствую. Выполнять свою работу это так утомительно, но я по-прежнему не понимаю, причем здесь я?