Александр Ступин - Детка Мороза в поисках Санты

Голос был совсем рядом, слышался лай и поскуливание собак. Детка Мороза быстро огляделся и легко, как на коньках по льду, заскользил к забору. «Вот они, люди… Вот они какие. Лохматые и с хвостами. Совсем на нас не похожие», – шептал он, цепляясь за штакетник, чтобы получше разглядеть новых знакомых, но забор со стороны аллеи закрывал сугроб.

«Ну, давайте знакомиться», – хихикнул снежный мальчишка, когда огромная рыжая псина подбежала к забору, за которым он стоял. Цепляясь коготками за доски, Детка перелез через заборчик и упал прямо на собаку. Хрум! Снежная шапка обрушилась на собаку. Она отскочила испуганно и затрясла головой, пытаясь стряхнуть снег. Детка Мороза лежал прямо перед ней, но она его не видела. Его прекрасная шубка сливалась со снегом. А почему же сливалась? Она и была снежной, точно такой же, из таких же снежинок, как и тот сугроб, и снежный пласт.

«Здравствуй, человек! Меня зовут – Детка Мороза. Я давно хотел с тобой познакомиться. Какой ты большой и пушистый! Шубка у тебя, как мох на болоте. Носик чёрненький такой. – Он погладил её нос, и собака визгнула, отскочила от него, опустила морду вниз и стала тереть нос лапой. Холодно. – Ой, какая ты игривая, скачешь…» Скользнув по снегу, Детка Мороза оказался сзади и дотронулся до её хвоста.

– Ух, какой пушистый!

– У-у-у-гав, – завизжала собака и, поджав хвост, бросилась за угол аллеи.

– Куда же ты? Играем в догонялки? Я – за тобой!!!

Зрелище было великолепное. По аллее летела, поджав хвост, собака Гера, огромная, рыжая, мохнатая, а за ней – то словно позёмка февральская, то как вихрь снежный январский, то книзу, то вверх столбиком, да крутит, крутит снежную пыль, и по сторонам разбрасывает весело. Ух как весело, особенно когда ветерок с морозцем. Догнала Гера сторожа, потом подружку Линду, и дальше несётся. Холодно.

«Эй, куда это ты так, словно стая волков за тобой гонится? Гера! Ах, голову совсем потеряла псина». Вихрь налетел на сторожа и промчался вперёд, обморозив идущего и бегущую рядом Линду, вторую собаку. Лицо сторожа от снега стало белым, нос прихватило, и он стал судорожно хватать воздух ртом – кислорода не хватало. «Ух, ох, да что же это? Дышать нечем. Ой, как нос-то прихватило и щёку обморозило». Собаке тоже досталось: она чуть присела на задние лапы, поджав подмороженную переднюю, и жалобно заскулила. «Что, тоже досталось? Откуда только налетел морозец? Прям дух перехватило. Пойдём-ка быстрее в нашу берлогу, а то замёрзнем совсем. Ну его к лешему, обход этот, кто в такой мороз к нам припрётся?» Они развернулись и быстро скрылись в ближайшей аллее. Детка Мороза остался один.

Кто заезжал в дачное товарищество зимой, тот помнит эту грустную картину зимнего запустения. Домики, сарайчики, всё больше недостроенные, недоделанные, но уже состарившиеся, прятались смущённо в снегу; серые заборчики из редкого штакетника, покосившиеся в разные стороны или уж совсем упавшие, обозначали границы участков; торчали из-под сугробов какие-то ржавые бочки, горки досок полусгнивших, кучки старого кирпича и много другого, что давно нужно было бы выбросить, да жалко. Когда придёт весна, деревья покроются бурной листвой, а от земли потянутся травы, то этот хлам не так будет бросаться в глаза. А сейчас это – картины поля после битвы.

Детка Мороза брёл по заснеженной аллее, растерянно трогал стволы вытянувшихся сосен и елей. Нижние ветки у них были срезаны, потому что мешали проезду машин, а там, повыше они были припудрены снежной пылью и инеем. Треск-треск, треск-треск – звенело дерево от морозца. Никого. Тихо и печально. Вдали, в морозном тумане прятались берёзовые околки, и зимнее солнце уже клонилось к горизонту. День кончался. «Для первого дня достаточно. Устал. Скоро папенька придёт. Пойду и я спаточки», – Детка Мороза потянулся, сладко зевнул и, выбрав сугроб побольше, нырнул в него. Морозное облачко вырвалось из сугроба и опустилось на ближайшие деревья и кусты колючим инеем. А потом пришёл настоящий Мороз и зашагал по крышам домов, верхушкам деревьев. Всё в морозном тумане. Даже луна на небе в круге холодном, и звёзды подрагивают.

До Нового года оставалось три дня. Самые напряжённые деньки, когда у всех жителей страны была одна забота: пробежаться по ёлочным базарам, рынкам, супермаркетам, чтобы купить ёлку, игрушки, подарки, продукты к столу. Потоки машин и покупателей на площадях перед торговыми центрами смешались: одна река неслась к дверям, другая – из дверей; тележки, коробки, пакеты, в которых звенело, хлюпало, трещало, перемещались в багажники, в салоны автомобилей более состоятельных граждан, у автобусных остановок стоял народ попроще одетый: с сумками и рюкзачками за спиной. В больших залах торговых центров бродили Деды Морозы, зазывая покупателей, занудно пели, подёргиваясь и приседая, заграничные электрические Санта Клаусы у дверей модных бутиков. Огромные ели блистали мишурой и блеском гирлянд. Всё шло, как всегда из года в год. Может, только скромнее и менее тяжёлыми стали нынче мешочки с новогодними подарками для большинства детей. А в самом городе о Новом годе напоминали не больше десятка ёлочек, установленных у дверей офисов богатых компаний и у городской Администрации. Ни тебе гирлянд между столбами вдоль городских дорог, ни растяжек «С Новым годом!» – это стало роскошью для местного бюджета и ушло в прошлое. Только мороз и снег не изменились: один – всё такой же крепкий, а другой – в большом количестве.