Николай Боевкин - Прогулка

– Особенно, если учесть еще полбутылки вискаря, «под горячее», – наращивал давление Вик.

– Пьяная женщина – это упрек сопровождающему ее мужчине, – парировала Марина колкость мужа.

– Высокий класс! – в очередной раз мысленно восхитился Игорь. – Именно так женщина и должна расправляться с мужчиной, как мастер айкидо, использующий силу противника ему же во вред.

– Ладно, экзотики для первого раза хватит, – продолжила Марина, как ни в чем не бывало. – Предлагаю заказать что-нибудь более привычное – к примеру, стейк. И обязательно фуа-гра, пока его не запретили.

– Расслабься, – успокоил ее Вик. – Французы ни за что на это не пойдут. По-моему, фуа-гра включили даже в культурное наследие страны, как Нотр-Дам или Лувр.

– С чего бы это? – полюбопытствовала Лиза. – Почему нас собираются лишить гусиной печенки?

– Не печенки вообще, а именно печени искусственно перекормленных гусей. Кстати, и уток тоже. Для придания деликатесу нежного вкуса используется принудительное кормление, то есть пищу буквально через шланг закачивают в желудок птицы. Многие считают это негуманным. Производство фуа-гра запрещено уже в ряде стран, и некоторые рестораны по всему миру добровольно отказались от него.

– Пожалуй, я тоже воздержусь, – ответила Лиза. – И зачем ты нам все это рассказала?

– Чтобы самой больше досталось, конечно. Ладно, как хочешь, а я не откажусь. И, разумеется, гусиную: «любить – так королеву».

– Может, тебе заказать морковки, коровок-то тоже, поди, жалко, – так и вертелось на языке у Игоря. Но титаническим усилием он сдержался – испортить другим настроение и аппетит порой так удивительно легко. А спрашивается, зачем?

– Только не вздумайте заказывать на ужин пиво. Парижские официанты жутко бесятся от такого попрания здешних традиций, – предостерегла Марина.

– И никакого вискаря! – рассмеялась, не преминув слегка подколоть подругу, Лиза.

Наконец появился гарсон, ловко балансирующий, как заправский эквилибрист, огромным, диаметром не меньше метра, металлическим блюдом, на котором громоздилась гора морепродуктов.

– Ничего себе «закуска». Пожалуй, даже на четверых будет многовато, – подумал изумленный Игорь. – А я-то считал, что современные французы не склонны к обжорству.

Впрочем, размеры блюда оказались обманчивыми, поскольку на самом деле его основу составлял обычный колотый лед, а плоды моря были аккуратно разложены по поверхности.

Вкусив изысканной французской кухни, Игорь с Виком вышли проветриться.

– Слушай, подруга, я вот что подумала, – сказала Марина, когда девушки остались одни. – Давай запустим этих друзей в стриптиз, если им так хочется, а сами прошвырнемся по магазинам. Подберешь себе хорошие духи на память о Париже.

– Да мне в общем-то без надобности.

– Что так? Не пользуешься парфюмом? – Марина демонстративно принюхалась. – Да нет, вроде все нормально с тобой. Знаешь, женщины, которые принципиально избегают косметики, кажутся мне не вполне адекватными.

– Пожалуй, соглашусь. Просто духами меня Игорь снабжает, я уж и забыла, когда последний раз сама покупала.

– Ну ты даешь! Кто же доверяет мужчинам столь интимное дело, как выбор духов?

– Ну, не скажи, это от мужчины зависит. Вот Игорь, например, разбирается в духах гораздо лучше меня.

– Что-то ты сегодня перебарщиваешь с самокритикой. Как-то не верится, у тебя ведь со вкусом всегда был полный порядок.

– Ну, может, я неправильно выразилась. Понимаешь, парфюм – это ведь не платье. Я не могу запах часами выбирать, как одежду – обоняние забивается мгновенно, и уже не чувствуешь нюансов. А этот товарищ прет как бульдозер и перебирает десятки флаконов, дожидаясь эффекта «вау».

– Да, интересный подход.

– Самое смешное, что он работает. Мне практически всегда нравится его выбор, мало того, могу рассказать пару любопытных случаев – ничего подобного прежде со мной не происходило. Один раз подруга вцепилась как клещ, хоть подобные вещи у нас и не приняты – скажи, мол, что за духи, уж больно нравятся. Обещаю, дескать, на совместных мероприятиях никогда не использовать. А другой случай – еще хлеще. Еду я в автобусе, и на выходе подходит женщина, очень приличного вида, смотрит умоляюще: «Девушка, миленькая, я дико извиняюсь, скажите, как называются ваши духи. Меня просто на части раздирает, если не узнаю – умру прямо здесь».

– И что, выдала тайну ужасную?

– А что мне, жалко что ли? Тем более ерунда это – на ней все равно по-другому пахнуть будут.