Антон Navotny - Социальный эксперимент

Оставаясь один, Валентин заливал свою теперешнюю никчемную жизнь алкоголем, отчего его лицо к 50 годам превратилось в морщинистое моченое яблоко, а внутри все еще был жив юнец, который желал успеха, денег и секса.

Он постоянно находился в поиске темы для своего нового гениального романа, которым бы доказал всему миру, что гений в нем не умер, а лишь набирался сил перед грандиозным рывком. Порой в пьяном дурмане Валентину приходили в голову различные «великолепные идеи», как ему казалось, и он их тщательно записывал. Однако рациональное похмельное утро все расставляло на свои места, и идеи отправлялись туда, откуда и пришли, в бредовую вчерашнюю ночь.

В глубине души Валентин понимал, что просрал свою жизнь, не любил об этом вспоминать, но если бы однажды… Да какая уже разница, если ничего не вернешь.

Без должного ухода квартира, как и ее хозяин, приходила в упадок: мебель покрывалась пылью, портьеры ветшали, по углам расползалась паутина, протертый паркет вздувался и скрипел, нечищеные канделябры все больше тонули в воске, некогда белое постельное белье на помутневшей жемчужине с выцветшим балдахином покрывалось желтыми пятнами, которые уже не отстирывались. И был в этом упадке даже некий шарм. Возможно, из-за все еще харизматичного хозяина, который встречал гостей в добротном, но уже тоже потасканном халате, наливал чай пусть и в пожелтевший, со сколами, но все же фарфор, а выпивку непременно подавал в помутневшем хрустале.

В гостиной за круглым столом под алым абажуром сидели Валентин и Никита, Андрей стоял около открытой дубовой двери балкона и курил. Никита поморщился и бросил на Андрея неодобрительный взгляд.

– Мог бы на балкон выйти.

Андрей, ничего не ответив, потушил сигарету в чугунной пепельнице и сел за стол.

– Вам есть куда идти? – спросил Валентин.

– Я могу к родителям, но не хочу, – ответил Никита. – Опять начнется: мы так и знали, что этим все закончится, вот до чего тебя довела твоя развратная жизнь.

Валентин посмотрел на Андрея.

– А мне некуда…

– Оставайтесь у меня.

Конечно, парням было куда идти. В конце концов у них были друзья, но в связи со сложившейся ситуацией ни одному, ни другому не хотелось никого видеть. Терпеть бесконечные разговоры о расставании, уговоры забыть или вернуться не было сил и желания. У Андрея был еще вариант купить билет и свалить к родителям в Самару, но его он даже не рассматривал. Родители ничего не знали о его ориентации, и говорить им он не собирался. А терпеть надоедливые мамины хлопоты сейчас не было желания.

Почему-то в умирающей квартире Вали было комфортно и уютно, как в заброшенном склепе, а присутствие такой же покинутой, обиженной, растоптанной души хозяина жилища рядом не давало им скатиться в тотальную депрессию и уныние.

– Спасибо, Валь! – произнес Никита. – Как мы можем тебя отблагодарить?

– Оставь это! Вы мне как родные дети. Единственное, вам придется спать вместе. В нормальном состоянии только гостевая кровать, остальные все развалились.

Никита недоверчиво покосился на Андрея и предупредил:

– Даже не вздумай распускать руки.

– Больно ты мне нужен.

Валентин познакомился с ребятами в разное время, когда они еще между собой не были знакомы. С Андреем – когда ему было 21, а с Никитой – когда ему было 19. Все это произошло в одном и том же клубе. Молодые пацаны сразу приглянулись Валентину. Конфеты, букеты, кино, домино. Парням был интересен Валентин как друг. Не у каждого в друзьях водился пусть и в прошлом, но известный писатель Валентин Волошин.

Валентин делал несколько попыток, чтобы соблазнить мальчишек, приглашал к себе, угощал алкоголем, оставлял у себя ночевать, приходил среди ночи, ссылаясь на страшный сон или одиночество, ненароком прохаживался по комнатам голый после душа. Но ребята, то ли от своей наивности, то ли делали вид, что не замечают намеков Валентина, не обращали на все его потуги внимания, и в итоге Валентин оставил все попытки склонить мальчиков к интиму, согласившись, внутри себя, на дружбу. В конце концов, все сводилось не только к сексу. Парнишки были интересные, с разными судьбами, с интересными историями, а питаться их молодой энергетикой можно и не только посредством половых причиндалов.

Валентин стал для ребят родителем, понимающим, все позволяющим, таким, каких у них не было. Давал им советы, от чего-то предостерегал, на что-то уговаривал. Он принимал их любыми: ревущими, пьяными, злыми, сентиментальными, влюбленными, циничными. Он узнавал об их проблемах и радостях первым, этим жил и питался, и где-то надеялся на то, что именно эти двое сыграют важную роль в его уже покрывшейся плесенью карьере писателя.