Алексей Труцин - Было бы классно

– Регистрировались? – сурово спросил высокий и матерый мужик на входе, подозрительно окинув его взглядом.

– Я тоже комик, но сегодня не выступаю просто. Вот регистрация, – парень протянул мужчине распечатку.

– Да мне плевать, что ты комик. Восемнадцать есть? Паспорт?

– Вот копия, подойдет?

– Давай, ладно, – с превосходством сказал охранник, нагло перейдя на «ты».

Контролер быстро пробежался глазами по бумажкам, усмехнулся и жестом указал, куда следует пройти.

– Хорошего вечера, – с ехидной улыбкой бросил мужчина вдогонку, – Иван Марьев.

– И вам, – сухо и холодно ответил ему парень, сорвав тем самым ухмылку с лица охранника и дав понять, что на «ты» не получится.

Почти все неопытные комики выступили, оставался последний, и ведущий уже готовился объявить долгожданного Семена под бурные овации. Остальные юмористы сидели отдельно от него. Парень с тоннелями весь вечер не сводил глаз со звезды, расположившейся в VIP-ложе с организаторами, ловил каждое его движение и эмоцию.

В итоге «Иван Марьев» проследил, как Семен пошел в сторону туалета. Он был для всех общим, без каких-то возможных привилегий для значимых персон. Молодой человек мигом прошмыгнул за ним следом. Их было только двое. Семен стоял у писсуара в уборной и справлял нужду. Кургузый паренек медленно подошел ближе и начал странно таращиться.

– Какие-то проблемы? – спросил Семен. – Хуями хочешь померяться? Хотя ты же уже в курсе моих размеров, верно?

Иван смутился и сразу отвел взгляд, теребя что-то в кармане, а затем быстро проследовал к кабинке в дальнем углу. Семен спокойно повернул голову обратно по направлению к цели, продолжая удовлетворять свою естественную потребность. Неожиданно парень с тоннелями развернулся, устремился к комику, а затем выхватил из кармана своей куртки увесистый красный камень средних размеров и хорошенько огрел юмориста по голове.

– На, пидор! – прошипел Иван.

Тело Семена рухнуло, и он ударился лицом прямо о раковину писсуара в процессе падения. Под ним образовалась лужица крови. Иван в ужасе от содеянного резко отпрыгнул назад.

Удар камнем, воистину нет ничего первобытнее, чем такого рода агрессия человека в отношении другого. Булыжник пролетариата Шадра не потерял свою актуальность и через сотню лет.

Стоит сказать, что это был необычный булыжник. Изначально Иван просто хотел бросить этим камнем Семену по ногам. Шутка такая. Иван аккуратно выкрасил булыжник в красный цвет и нарисовал на нем зеленые листочки на верхушке, а также злую мордочку. Таким «помидором» он хотел постебать Семена во время выступления, зная, что единственное, чего тот боялся, был старый фильм про помидоров-убийц. Но «Иван Марьев» так и не решился действовать в открытую на публике и приберег свой объект для потехи на будущее. Сам не ожидая такого исхода свой шутки и гнева, парень начал в суете искать пути к отступлению.

Слева от туалета был черных ход, через который Иван незаметно скрылся. Мероприятие же было юмористическое, поэтому охрана хоть там и присутствовала, но была она в большей степени для галочки. В атмосфере всеобщего позитива и юмора еще не бывало подобных случаев. Максимум – пьяный выскочка или крикливый умник. Для смерти было в новинку оказаться среди смеха. Парень вызвал себе такси и уехал с глазами на мокром месте, вспоминая то, почему он сделал это. Продолжал лить дождь.

Когда человек чересчур правильный, чрезмерно разумный, то ему никогда не достигнуть такого уровня яркости происходящего вокруг, как, к примеру, бывает во сне со всеми его чудесами и прикрасами. Иногда полезно выключать свои мозги и оказываться впоследствии в удивительных местах, встречать там волшебных людей. Чтобы нивелировать романтизм вышесказанного, поясним, что девушка по имени Ника таким образом оправдывала свой юношеский алкоголизм.

Она была моделью, вегетарианкой и по совместительству обыкновенной тусовочной пьянчужкой. Ее знали в лицо во многих заведениях и клубах Москвы, но при этом никто никогда детально не интересовался жизнью этой потерянной девятнадцатилетней девочки. У нее почти что не было подруг, всего-то одна или две настоящих, хотя сама она в женскую дружбу до конца не верила. Ника училась на театрального режиссера, причем заочно. У нее был очень богатый отец, поэтому особо «о мирском» ей размышлять не приходилось, к тому же ее основные ролевые модели, собственно, модели и человека около театра вполне сочетались с ее же образом мысли и поведения. Девушке казалось, что на данном этапе своего развития она все делает правильно. Жила она со знакомой по имени Эльвира в квартире, которую снимал для них ее папаша.