Влад Бобровский - Отличники. От других… Первая четверть

– Как хочешь. – Как-то подозрительно легко согласилась она. – Только тебя всё равно ждет в корпусе мама.

Я нехотя поднялся и побрел в здание, где находился кружок детского творчества. Мама учила пионеров делать разные модели, поделки, рисовать и лепить из пластилина на стекле разноцветные картины. Одно время я тоже увлёкся этой лепкой на стекле. Сашка мне рисовала контуры чёрной тушью, а я размазывал в них пластилин различных цветов. Мама даже несколько моих работ на выставке в лагере разместила. Потом стало скучно это делать.

Мама встретила меня апельсином, который я схватил и стал грызть как яблоко с кожурой. По майке потёк жёлтый сок. Сумку с полотенцем и книжкой я бросил в угол.

– Ты пойдёшь с нами, Владик? Мы позвоним папе, а потом поедим мороженое.

– Пломбир?

Мама кивнула, улыбнувшись.

– Пойду, только сначала искупаюсь. Я хочу попасть на пляж до ужина.

Я развернулся, чтобы идти.

– Постой! Зайди в комнату и переодень майку. А можешь вообще-то надеть приличные шорты и кеды. Все-таки в городок едем. Там люди… – Мама не оставляла надежды научить меня следить за собой.

– Хорошо, мам!

Я всё ещё не решил для себя, рассказывать ли ей о своей новой знакомой или нет. Сестре однозначно говорить не буду. Потом слова не смогу сказать, чтобы не нарваться на её плоские шутки. Поколебавшись секунду, я решительно повернулся и вышел.

– Постой! Возьми полотенце, – мама выглянула в коридор, подавая мне сумку. – Не заплывай далеко.

– Ну, всё, я пошел, мам, – протянул я.

Плетясь по аллее переодеваться, подумал, что Маше понравится, если она увидит, что я умею следить за собой, как взрослый. Забежал в комнату, быстро переоделся, смочил водой волосы, чтобы они, наконец, причесались, и выбрался с территории лагеря в направлении пляжа.

На часах было шесть часов вечера. Солнце, казалось, вознамерилось спалить всё живое, сущее под ним. Я с ужасом представил, что придется снимать обувь и ходить по раскалённым твёрдым камням, пусть даже недалеко.

На пляже было полно народу. Я внимательно вглядывался в лица и в другие места загорающих, слоняющихся по пляжу и в изобилии купающихся граждан. Солнечные зайчики от воды слепили глаза. Я повернулся к бетонной ограде и посмотрел в сторону стоянки в надежде отыскать знакомый белый «универсал». Машины стояли очень плотно, а непоместившиеся на стоянке, растянулись вереницей вдоль обочины далеко в обе стороны дороги. Но «Волги» не было видно. Подошёл поближе к лестнице, и, увидев пару квадратных метров просвета среди тел и полотенец, расположил на них свои вещи. Снова встал, всё ещё не решаясь раздеваться под лучами палящего светила. Я вглядывался в горизонт, пока не начали слезиться глаза. Крепко зажмурившись, я всё равно не мог избавиться от красных кругов, дожидаясь, пока под закрытыми веками немного стемнеет.

– А теперь ты похож на аэродромный локатор. Он так же вращается на триста шестьдесят градусов, как твоя голова. – Машин голос откуда-то из-за моей спины звучал весело и задорно.

– Машка, привет! – воскликнул я радостно и, развернувшись вокруг своей оси на её голос, открыл глаза. Среди красных кругов и звёздочек я увидел знакомую стройную фигурку в облегающих джинсах Levi’s, ослепительно белой футболке и белых кроссовках с зигзагом Nike.

Она смотрела мне прямо в глаза, и улыбка играла на её губах. Блестящие каштановые волосы были заплетены в косичку – «колосок», доходящую ей до середины спины, подчеркивая гордую осанку. Девушка протягивала мне стаканчик «пломбира».

– Я попал в сказку, где исполняются желания? – спросил я, с трудом оторвав взгляд от прохладного лакомства.

– Конечно. Приятно познакомиться! Я – фея!

Маша, хитро взглянув на меня, откусила кусочек мороженного из своего стаканчика.

– Спасибо, фея!

Я всё ещё не мог прийти в себя от неожиданности. Мы некоторое время стояли, глядя друг на друга и, еле сдерживая смех, поедали мороженное.

– Ты здесь хочешь остановиться? Пошли к нам. Мы с мамой во-о-он там возле дамбы лежаки заняли. Тебе, кстати, тоже. – Сказала, наконец, девушка деловым тоном.

И пошла вперёд, уверенно лавируя между телами загорающих граждан. Я невольно залюбовался её стройной, элегантной фигуркой. Мы остановились на мелкой гальке метрах в пяти от бетонного волнореза, далеко уходящего в море. Три деревянных лежака с подголовниками стояли в ряд почти у кромки тихо плещущейся воды. Женщина в солнцезащитных очках, соломенной шляпе и тёмно-зелёном купальнике, сидевшая на одном из них, читала журнал «Наука и жизнь». Она оторвалась от чтения и, сняв очки, приветливо посмотрела на меня из-под широких полей своей шляпы. Её улыбка и выразительные черты лица, как будто, были фотографией Маши в будущем, лет через двадцать.