Ксения Велембовская - Пятое время года

Судя по косым, злобным взглядам, которые лыжник то и дело бросал на восседающую рядом с ним мордатую мадам мелкооптового вида, сплевывающую шелуху от семечек в полиэтиленовый пакет, он тоже был совсем не прочь кое-кого утопить. Еще бы! Так хотелось в воскресенье расслабиться – попить пивка, поглядеть футбол, а эта «злыдня» заставила тащиться… куда? Пусть будет – в гости к непьющим родственникам. Хотя таковые вряд ли имеются.

Дядька заерзал, насторожился. Посчитав за лучшее отвернуться, порядочная при всем при том трусиха, она так и сделала. По путям деловито прохаживались толстенькие вороны, в поисках пропитания долбили клювами по мусору, присыпанному снегом, и, подхватив добычу, уносились в свинцовые облака. Поздняя осень, грачи улетели и остались одни вороны.

В метро всегда дышится легче. Это сегодня народ в электричке подобрался на редкость неагрессивный, предпенсионный, вот и удалось слегка поприкалываться над почтенной публикой, взять реванш за свои обиды, а в будние дни, стоит только влезть в битком набитый вагон, как тут же привязываются какие-нибудь немытые парни. На днях один такой мерзавец, как ни закрывалась она учебником по медиевистике, всю дорогу до Москвы щелкал зажигалкой перед носом и, ни на секунду не сомневаясь в своей неотразимости, скалил желтые, нечищеные, как в Средние века, зубы. Но что самое противное – во всем вагоне не нашлось ни одного человека, кто хотя бы попытался защитить перепуганную девочку.

Ближе к «Охотному ряду» и лица поприветливей, и общий стиль поэксклюзивней, однако стремление к совершенству, увы, присуще исключительно прекрасной половине человечества. Мужчин, по крайней мере подземных, достойный имидж мало волнует. Такое впечатление, что все те ухоженные, загорелые красавчики, которые мелькают в рекламе по «ящику», – пришельцы с иных планет. Фантомы. Персонажи чисто виртуальные.

Выскочив из метро на Тверскую, она невольно замедлила шаг: ничего себе! А что, собственно говоря, рассчитывала увидеть здесь по прошествии лет десяти провинциалка, чьи современные столичные впечатления второй год ограничиваются университетом, метро и электричками? Прежнюю добрую-предобрую улицу, раскрывающую свои широкие, радостные объятия навстречу маленькой девочке, которая наконец-то приехала к ней в гости? Как казалось в детстве, когда они с бабушкой выходили из метро, чтобы весело зашагать вверх по горячей, по-летнему нарядной улице Горького, потом повернуть налево и через проходные дворы и каменные подворотни выйти в старинный переулок – бабушкины пенаты…

Занятная «перетяжечка»! «Казино «Алдан». Каждое воскресенье разыгрываются семь призов по 10 000 $». Интересно, каков социальный состав потенциальных счастливчиков? Учителя? Преподаватели высших учебных заведений? Или студенты? Витрины дорогущих бутиков, ресторанов, черный поток иномарок, буйная латиница не то чтобы угнетали, но чувство душевного дискомфорта вызывали определенно. Тетенькина пролетарская окраина по ощущению демократизма уже казалась Землей обетованной. Гигантская светящаяся реклама немецкого автомобильного концерна на помпезном сталинском доме с цоколем из коричневого мрамора навела на размышления иного рода: о парадоксах истории. Говорят, один известный всему миру зарвавшийся неудачник, в девичестве Шикльгрубер, собирался где-то здесь неподалеку соорудить из этого самого мрамора ворота «третьего рейха», наподобие Бранденбургских. Впрочем, предание об эшелонах мрамора, брошенных при стремительном отступлении вермахта, – скорее всего, вымысел, народное мифотворчество. Каждая эпоха создает свои легенды. Случаются, правда, и смутно-суетные времена – без романтических легенд и сказочных героев: ни тебе робин гудов, ни тебе чапаевых или генералов жуковых. В переизбытке лишь антигерои. О властителях дум тоже что-то давненько не слышно. Ау! Где вы там? Кричи не кричи – бесполезно! Великое не терпит суеты, вот и перевелись великие гуманисты и моралисты, всякие там томасы моры, жан-жаки руссо и прочие чернышевские.

«11.50» на Телеграфе сменилось напоминанием о слякотной погоде «+1°». Четырехподъездный дом, обвешанный коробками кондиционеров и тарелками антенн, нашелся в большом сонном дворе ровно через десять минут. А как же ему не найтись, если здесь каждый камень знаком? Ну, камень – это, конечно, сильное преувеличение, однако именно мимо этого кирпичного дома и пролегал когда-то их с бабушкой маршрут. И, между прочим, под козырьком того самого подъезда, куда сейчас предстояло войти, они однажды пережидали летний дождик сквозь солнышко вместе с очень важной дворнягой и двумя ее ужасно милыми, кусачими щенками… Бывают же такие совпадения! К чему бы это?